Монархический социализм

Актуальность этой проблемы подтвердила спустя без малого столетие от сказанных слов и Русская церковь в «Основах социальной концепции»: «Церковь всегда выступала в защиту безгласных и бессильных. Поэтому она призывает общество к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, здоровый — больного, трудоспособный — престарелого. Духовное благополучие и самосохранение общества возможны лишь в том случае, если обеспечение жизни, здоровья и минимального благосостояния всех граждан считается безусловным приоритетом при распределении материальных средств»19.

III

Увы, решить эту проблему путем полной национализации средств производства, уничтожения частной собственности и передачи функций управления экономическим процессом в непосредственное ведение всего общества, как предлагали социалисты первой волны20, не получилось. Не говоря уже о многих возникающих попутных вопросах (резко возросшее могущество государства, расцвет бюрократия и коррупции21), вскоре выяснилось, что предлагаемые методы уравнения вступили в явное противоречие с идеей социального равенства.

Конечно же, социалисты вовсе не покушались на свободу человека, напротив, рассчитывая, что она только и возникает при обеспечении равных экономических условий. Однако на поверку вышло другое. Не касаясь значительных достижений нового общественного строя в социальной жизни, которые никто не собирается отрицать или умалчивать, поговорим о недостатках социалистической системы, которые совокупно все же оказались сильнее, чем и обрекли его на саморазрушение.

Полное огосударствление промышленности, уничтожение права частной собственности и замена его эрзацем и виде личной собственности граждан, массовые ограничения на приобретение и распоряжение имуществом, абсолютное плановое хозяйство, не столько учитывающее вкусы, интересы и потребности граждан, сколько навязывающее их им со стороны государственных органов (бюрократии), идеологизация самых привычных общественных явлений, примат экономики даже в науке о человеке — эти и сопутствующие им явления, столь знакомые нам по годам Советской власти, наглядно показали полную бесперспективность «классического» социализма, построенного по лекалам Маркса и его преемников. Пришлось согласиться с тем выводом, что «было бы роковым заблуждением злоупотреблять принципом общего блага для уничтожения свободы и достоинства личности»22.

Мы уже не говорим о том, что частная инициатива при ежедневно навязываемой государством идеологии детерминизма, т. е. учения о победе социализма над капитализмом и плавном переходе к коммунизму, обществу всеобщего благоденствия, иссякает чрезвычайно быстро. Действительно, к чему человеку прилагать какие-то усилия, если социалистический строй и так по «объективному закону развития общества» неизбежно обречен торжествовать?!

В последующие годы теорию социализма начали спешно корректировать, тем более, что отдельные его идеи, связанные с перераспределением общественного блага и обеспечением социального минимума, начали реализовывать практически на всех континентах Земли.

Так, вскоре речь пошла уже о необходимости национализации не всей промышленности, а лишь отдельных отраслей или только крупных предприятий, о сохранении права частной собственности, пусть даже только на некоторые средства производства, об альтернативных экономических формациях, в соревновании с которыми социалистическое хозяйство приобретало бы новые импульсы и раскрывало внутренние резервы, недопустимости картельных соглашений и борьбе с монополией крупного капитала во имя защиты мелкого производителя и обывателя.

Эти и другие теоретические рецепты спешно пытались претворить в жизнь, но, как оказалось, и на этом пути социализм ждали неприятности, ставящие под сомнение его перспективы. Оказалось, что полная национализация производства — далеко не единственная сущностная проблема социализма, если он стоит на принципиальном пути уничтожения любых форм неравенства, которые в глазах его сторонников синонимичны несправедливости; «вдруг» открылись и другие.

Например, для исправления векового неравенства в США в свое время были введены квоты в университетах и в государственных учреждениях — некий процент мест обязательно должен был быть заполнен неграми. «Но это значило, что часть нечерных абитуриентов, имеющих хорошую подготовку, не смогли поступить в университет. Ведь каждый из не поступивших в отдельности не виноват в вековой несправедливости белых перед черными». Для него такой бюрократический способ компенсации вековой несправедливости сам несправедлив23.