Монарх и Узник

Через два года Узника крепости Акко освобождают из тюремного заключения. Он получает разрешение поселиться вблизи от крепости в небольшом строении, известном теперь как Дом Аббуда. Там Бахаулла явил человечеству тома наставлений, включая Наисвятую Книгу — Китаб-и-Агдас. Там, в Акко, на Сионе земном, через Бахауллу, Пророка последних дней, был ниспослан человечеству новый Закон.

Бахаулла в ссылке неоднократно посещал склоны горы Кармель. Вспомним и то, что, по библейским предсказаниям, гора Кармель, тот самый «виноградник Господа», убежище Илии, должна стать местом дальнейших событий духовной жизни человечества. Шатер Бахауллы был неподалеку от известного монастыря кармелитов. На горе Кармель Бахаулла указал место, где должна быть возведена в дальнейшем достойная гробница и захоронены останки Баба, его Предтечи. Миссия Бахауллы началась на Востоке, как предсказывали Иезекииль и Христос. Она началась в Персии, как предсказано Даниилом. Она началась в Тегеране, как предрек Баб. Приход Бахауллы в точности соответствовал также пророчествам Исайи, Иеремии, Михея, Заратуштры, Будды.

Меняется эра нашей истории, меняется качество людей. Мы становимся другими. Осмотритесь вокруг себя. Выпестовывается нравственно новый человек, которого уже волнует не только собственный мир, но проблемы планеты. И таких землян становится все больше и больше.

Храм

…В конце XIX века в Асхабад шли из Ирана приверженцы новой религии. На родине их преследовали. Они страдали. Страдали так, как страдали апостолы Христа, как мухаджеры Мухаммада — первые переселенцы из Мекки в Медину. Но зато у бахаи был точный адрес, куда следовало идти. Глава веры бахаи, хотя был в ссылке на задворках Оттоманской империи, в Акко, знал обо всем в мире. Он указал ехать в Россию, в Ишк (так многие иранцы до сих пор называют Ашхабад). Он предсказал, что эта земля будет очагом спокойствия, ее обойдут стороной военные конфликты. Переселенцы шли в одиночку и группами, ехали на арбах по дороге, которую предложил им Бахаулла. Преодолевали пустыню, горы. Солнце палило, ветер иссекал щеки… Горный переход заканчивался на таможне Баджгеран. Только за пределами Ирана бахаи впервые почувствовали себя защищенными. Переселенцы находили себе место для проживания в пограничных Кушке и поселке Тахта-Базар, а потом и в городах по линии только что пущенной русскими Закаспийской железной дороги: в Мары, Чарджоу, Ташкенте, Самарканде. Бахаи селились и создавали общины в Баку, Ереване, Тифлисе и в центре России. Большинство же иранцев осело в Асхабаде. Так как царское правительство России развернуло обширное строительство в этом городе, у вновь прибывших бахаи не было никаких проблем с поиском хорошо оплачиваемой работы. На базаре в мастерских иранские умельцы чинили текинские ковры, шили из кожи, изготавливали металлическую посуду, лудили ее, держали магазины сладостей и мануфактуры, ларьки на базарах. Дела шли хорошо в велосипедных мастерских. Ценились тогда английские веломашины известных фирм «Геркулес» и «Три ружья». Там работал мой дядя. Переселенцы обрели материальное благосостояние. Некоторые бахаи стали уважаемыми купцами и коммерсантами с большим капиталом, другие владели обширными землями. Религиозная община бахаи стала одной из важнейших духовных и социальных сил в городе, а вскоре и одним из центров ученой мысли мира бахаи. Офицер А. Г. Туманский, тогда лишь выпускник Санкт-Петербургских восточных курсов, сам вызвался в Ашхабад, чтобы практиковаться в персидском. Он дослужился до чина генерал-майора, но стал известен как востоковед, крупный исследователь веры бахаи. Именно он в 1899 году нашел, перевел на русский язык и опубликовал «Китаб-и-Агдас», книгу Бахауллы, в которой содержатся основные законы новой духовной эпохи человечества. В статье «Два последних бабидских откровения» он так описал свои первые впечатления: «Приехав в Асхабад 29 июня 1890 г., я с легкостью познакомился с самыми интересными из бабидов. Благодаря своему достойному образу жизни они приняты русскими как нельзя лучше. Поэтому знакомство с ними не представило ни малейшей трудности».

Бывает же так: взгляд, цвет или запах вызывают такой молниеносный шквал воспоминаний, что внезапно отворяются дали совсем-совсем забытого. Я потерла в руках фиолетовую метелку с чудом сохранившегося багряника из когда-то роскошного сада Машрикуль-Азкара, как мое сознание тут же осветилось картинами далекого ашхабадского детства. Вспомнила, мы любили через ажурные ворота разглядывать величественные руины этого храма. Я знала тогда об этом памятнике духовной истории, к сожалению, очень немногое, только то, что там, как рассказал отец, работал простым садовником мой дед, которого видела только на единственном фото, бережно хранимом в нашем семейном альбоме. Но, к сожалению, и сейчас не все знают об этом храме и событиях, связанных с ним…