Монахиня и Оддбол (СИ)

— Приехали! — Прокричала она, — За мной приехали от герцога, я слышала, как сестры шептались. О, наконец-то я покину этот ваш затхлый монастырь!

Глаза у Бригитты были широко открыты, и в этот волнительный для нее момент она даже показалась миловидной, несмотря на подрагивающие тонкие губы на довольно массивном подбородке.

— Что ж, рада за тебя.

Дора и вправду была рада, что событие, к которому так долго готовилась ее подруга, наконец-то произойдёт. Однако это не повод бросить заплетать косу. Вспомнив их разговоры, Дора лукаво прищурилась:

— Ну как, теперь ты возьмёшь меня с собой, в компаньонки?

Бригитта аж поперхнулась.

— Ты что? Как ты себе представляешь, выхожу я такая из монастыря и начинаю распоряжаться направо-налево? Да и зачем мне компаньонка, которая ещё меньше меня в жизни понимает? И потом, ты же всегда хотела стать монахиней? Ну а если передумаешь, можешь написать мне через пару месяцев письмо, может удастся пристроить тебя какой-нибудь служанкой. Но обещать ничего не могу.

В дверь заглянула сестра Августа. Она задумчиво посмотрела на девушек, и сказала:

— Бригитта, тебя вызывает мать-настоятельница. А ты, Дора, посиди пока здесь, в трапезную не спускайся.

Бригитта молнией унеслась по коридору, а Дора осталась ждать, не понимая, чего она, собственно, ждёт, вместо того, чтобы обедать заслуженными пирогами. Чтобы не пребывать в грешной праздности, Дора начала штопать пятку на прохудившемся шерстяном чулке.

Вдруг издали раздался вой. В этом приближающемся вое Дора с трудом узнала голос Бригитты. Дора обеспокоенно выглянула в коридор и увидела, как несколько монахинь буквально заносят воющую и бьющуюся Бригитту в её келью.

— Что случилось? — спросила Дора у одной из монахинь. Та лишь отмахнулась.

К ним торопливо приблизилась сестра Августа.

— Дора, к матери-настоятельнице!

Недоумевая, Дора в сопровождении сестры Августы вошла в кабинет главной монахини монастыря.

— Садись, Долорес. Нас ждет серьезный разговор.

Дора почему-то разволновалась.

— Мне пора принимать постриг?

— Нет.

Сидящая за массивным столом мать-настоятельница переглянулась с сестрой Августой и зачем-то поправила лежащий на краю стола молитвенник.

Дора почувствовала, как у нее от волнения задрожали руки, и она вцепилась ими в подол своего платья.

— Как ты знаешь, — начала настоятельница, — семнадцать лет назад герцог Крэйбонг привез к нам свою дочь, сильно опасаясь за ее жизнь. И от нас требовалось сделать всё, чтобы малышка была вне опасности. Основания опасаться были и у нас. Ты этого не знаешь, но вскоре после того мы поймали одну женщину, проникшую в монастырь под видом послушницы, когда она пыталась отравить Бригитту.

— Это ужасно, но я не понимаю…

— Причём тут ты? — Кивнула настоятельница, — Притом, девочка, что именно ты и есть дочь герцога Крэйбонга. Твоё полное имя Долорес-София Крэйбонг.

Долорес. София. Крэйбонг. Эти слова прозвучали словно колокол с голове Доры. Она с трудом заставила себя собраться и продолжить разговор.

— Но… как же… Бригитта?

— Мы специально оставили тогда Бригитту у нас, а не передали её в приют, и сообщили всем, что дочь герцога — это она, чтобы исключить покушения на твою жизнь, пока ты находишься в стенах нашего монастыря.

— Это… жестоко по отношению к ней.

— Всё, чему мы учили Бригитту — это смирение. То, что она позволяла себе заносчивость и хвастовство — исключительно следствие её собственных греховных помыслов и дурного характера. Вот скажи мне, сейчас, узнав, что ты дочь герцога, ты станешь свысока относиться к сестрам-монахиням, ты готова насмехаться над Бригиттой и унижать её?

— Конечно же нет!

— Ты получила точно такое же воспитание, как Бригитта, — кивнула настоятельница, — но теперь тебе предстоит научиться многому другому, для твоей новой жизни. Однако, уверена, ты навсегда усвоила то, чему научилась в монастыре и сохранишь свой почтительный и добрый нрав. Теперь ступай. Ты покидаешь монастырь прямо сейчас.

— Спасибо, матушка.

Дора встала и низко поклонилась настоятельнице.

— И вам спасибо, сестра.

Сестра Августа тепло посмотрела на Дору.

— Не торопись, соберись спокойно. А я наберу тебе в дорогу твоих любимых пирогов.

Выйдя из кабинета настоятельницы, Дора не пошла сразу в свою келью. Ноги сами принесли её в знакомый хозяйственный закуток, в котором хранился инвентарь для уборки двора. Ей требовалось осмыслить обрушившуюся на нее новость в покое и одиночестве.

Значит, она вовсе не подкидыш? И у неё есть семья — отец, двое старших братьев, и наверняка ещё какие-нибудь дальние родственники? Как-то не хотелось вспоминать словесные размышления Бригитты обо всём этом. Что ж, Дора ещё в детстве со смирением приняла свою монастырскую судьбу, со смирением примет и любую иную.

Когда Дора вернулась в свою келью, она обнаружила там Бригитту. Та повернула к Доре распухше от слёз лицо и изучающе смотрела на настоящую, как только что выяснилось, дочь герцога.

Дора не нашлась, что сказать молчащей подруге, и стала собирать в небольшой мешок свои немудрёные пожитки.

Наконец Бригитта заговорила хриплым, сорванным от крика голосом: