Монахини и солдаты

Тим и Дейзи уже давно были вместе, и даже им было непросто определить свои отношения. Раньше Тим женился бы на Дейзи, если бы не ее удивительно яростное неприятие самого института брака, который она связывала с «домом, садом, ковром от стены до стены, который надо пылесосить, и вообще это смерть для личности». Особое негодование у нее вызывали пустышки, которые выходили замуж, чтобы не работать, и вели жизнь эгоистичных буржуазок. Эти «богачки» с их мужьями, детишками и особняками, набитыми чертовой мебелью! Никчемные людишки, уверенные в своем моральном превосходстве и презирающие других! Дейзи и Тим гордились тем, что свободны и не отягощены собственностью. Они — по их мнению, намеренно и к счастью — опоздали на поезд. Вместе они были молоды. Теперь, правда, уже не слишком. По-прежнему наивные, они все же видели, что время не стоит на месте, что годы, ее и его, уходят. Они оставались друзьями, у которых были особые отношения. Они давно и после долгих поисков определили, что подходят друг другу, созданы друг для друга и никто другой не нужен ни ей, ни ему. Они до сих пор жили светом романтики, искали друг друга по всему Лондону, встречались в пабах и за стойкой в вечерних клубах, как во времена их студенчества. Эти свидания, случавшиеся ежедневно, были куда увлекательнее прежней скучной совместной жизни, которую они попробовали и отвергли. Они, по их словам, представляли себе дальнейшую жизнь чередой маленьких праздников, а почти ничего для них не было лучше праздника. Они сговорились оставаться вечно молодыми и на то уповали, не без тревоги в душе.

Детство у обоих прошло в несчастливых семьях, и это делало их как бы братом и сестрой, схожими. Отец Дейзи был родом из французской Канады; их фамилия была Барро, но эксцентричный папаша сменил ее на Баррет. Мать была блумсберийкой,[53] дальней родственницей Вирджинии Вулф, бесцветной художницей-любительницей, писавшей в стиле Юстон-роуд,[54] и протеже Дункана Гранта.[55] Их брак распался, когда Дейзи (их единственному ребенку) было четыре года. Мать с дочерью остались в Лондоне, а отец вернулся в Канаду. По словам Дейзи, он был посредственным скульптором и большего успеха добился, занявшись торговлей произведениями искусства. Мать Дейзи, обожавшая вращаться «в свете», была теперь одна и без гроша и злилась на дочь, считая, что та мешала ей вторично выйти замуж. Мать умерла, когда Дейзи было десять, и она уехала в Канаду к отцу, который, хотя порой и был с ней необычайно нежен, считал дочь досадной помехой в своей жизни. Когда она подросла, он отвез ее в Англию и оставил в Роудине;[56] сам же все чаще и подолгу жил во Франции. В выходные она вырывалась на свободу и наслаждалась сумбурной жизнью в отелях. Роудин Дейзи ненавидела. Затем, заметив, что она подросла и похорошела, папаша забрал ее в Париж, где она жила с ним и его последней любовницей. Однако вскоре он разорился, оставил Дейзи в Нейи-сюр-Сен на попечение дальней родственницы, которую она знала как тетю Луизу, и уехал обратно в Монреаль, где спился и умер. Один из бывших друзей отца вдохновил ее на занятия искусством. Чтобы сбежать от тетки, она переехала в Лондон и стала учиться живописи. Отец, пока был жив, посылал ей, хотя нерегулярно, приличные деньги. У нее обнаружился талант, и вскоре она поступила в Слейд.[57] Там она и встретила Тима, который был на два года младше ее. Она превосходно говорила по-французски, но Францию не любила.