Монах, который продал свой «феррари»

Было уже восемь вечера, мне еще надо было подготовиться к завтрашнему выступлению в суде. А я все еще был под впечатлением от приключений этого бывшего судебного воителя, столь драматично изменившего свою жизнь после встречи с удивительными индийскими мудрецами. Как поразительно, думал я, насколько невероятное превращение! Во мне зародился тайный интерес: могут ли секреты, познанные Джулианом в том далеком горном убежище, улучшить качество и моей жизни, вернуть мне способность удивляться миру, в котором я живу? Чем дольше я слушал Джулиана, тем больше начинал понимать, что мой собственный дух требует обновления. Куда подевалась та необычайная страсть, с которой я брался за любое дело, когда был помоложе? В те времена даже простейшие вещи приносили мне радость. Может, настало время и мне переосмыслить свою судьбу.

Чувствуя мой интерес к его одиссее и мое страстное нетерпение постичь систему просветленной жизни, открытую мудрецами, Джулиан стал рассказывать свою историю быстрее. Он поведал мне, как его жажда знаний, помноженная на острый ум, отточенный многолетними битвами в зале заседаний, помогла ему завоевать любовь членов общины Сиваны. В знак своей благосклонности к Джулиану монахи в конце концов сделали его почетным членом своей группы и стали обращаться с ним как с полноправным членом их увеличившейся семьи.

Сгорая от нетерпения расширить свои знания о возможностях сознания, тела и души, а также научиться владеть собой, Джулиан проводил в занятиях с Раманом практически все время, за исключением часов сна. Этот мудрец стал для Джулиана скорее отцом, чем учителем, хотя разница в возрасте между ними составляла лишь несколько лет. Было очевидно, что этот человек накопил в себе мудрость многих поколений, но прекраснее всего была его готовность поделиться этой мудростью с Джулианом.

Занятия начинались до восхода солнца. Раман сидел со своим прилежным учеником и наполнял его сознание откровениями о смысле жизни и малоизвестными приемами, которыми он сам в свое время овладел, чтобы жить полноценно, творчески, с большей отдачей. Он научил Джулиана древним принципам, которые, как он говорил, может применять каждый, чтобы жить дольше, оставаться моложе и быть куда более счастливым. Джулиан также узнал, что два неразрывно связанных качества — власть над собой и ответственность за свои поступки — уберегут его от возврата к хаосу, свойственному его жизни на Западе. Недели слагались в месяцы, и Джулиан постепенно начинал осознавать, какой огромный потенциал дремлет в его собственном сознании, ожидая пробуждения и востребования во имя высших целей. Порою учитель и ученик просто сидели и любовались сияющим индийским солнцем, поднимающимся вдали из глубины зеленых лугов. Иногда они отдыхали в спокойной медитации, зачарованные тишиной. Порой они просто гуляли в сосновом лесу, философствуя и наслаждаясь общением друг с другом.

Джулиан сказал, что первые признаки его личностного роста появились только лишь после трех недель пребывания в Сиване. Он начал замечать красоту самых заурядных вещей. Будь то чудо звездной ночи или узоры паутины, усыпанной дождевыми каплями, Джулиан впитывал в себя все. Он также сказал, что его новый стиль жизни и порожденные им новые привычки стали оказывать глубокое влияние на его внутренний мир. После применения в течение месяца принципов и приемов мудрецов у Джулиана, по его словам, начало вырабатываться чувство глубокого покоя и внутренней безмятежности, которое ускользало от него все годы жизни на Западе. Он становился веселее и непосредственнее, энергичнее и изобретательнее с каждым прошедшим днем.

Обретение физической энергии и духовной силы стали следующими изменениями личности Джулиана. Его тело, когда-то набравшее лишний вес, стало сильным и худощавым, а лицо, отличавшееся прежде болезненной бледностью, засветилось здоровьем. Он действительно чувствовал, что мог сделать все что угодно, быть кем угодно, выпустить на волю безграничные возможности, которые, как он выяснил, таятся в каждом из нас. Он начал дорожить жизнью и видеть божественность каждого ее проявления. Древняя система этой таинственной общины монахов начала творить свои чудеса.

Сделав паузу, словно дивясь своему собственному рассказу, Джулиан продолжил философствовать.