1 |00494 С утра моросит и скверное настроение Внизу хриплыми голосами Перекрикиваются местные матроны Он стоит уже одетый за моей спиной И ничего не понимает, переминаясь Иди, мальчик, иди! – говорю я кому-то Потом я слышу слабое потрескивание внешней деревянной лестницы Словно мгновенно объятой глубоватым пламенем Под еле ощутимой – я знаю – тяжестью его тонковытянутого предкомсомольского тела Иди, мальчик, иди! – говорю я себе Проведя по серой щетине тыльной стороной руки И не чувствуя уже ничего грубой складчатой кожей1 |00495 В только что занявшемся сокольническом садике Я сижу на открытой веранде за столом И вытянутой, почти вертикальной губой Втягиваю в себя рывками горячий чай с густой малиной Ловя его высокий, немного нервный голос Рассказывающий товарищам про жаркие Африки При том он легонько притоптывает шоколадной загорелой ногой Пыль поднимается легкими столбиками из-под его сандалий И чуть-чуть мертвенной голубоватой патиной Садится на тонкую невыносимую лодыжку Единственно отсюда мне видимую Сквозь черные змеевидные переплетения кустов1 |00496 Я не хожу на футбол Мне не нравятся их цельнолитые бесчувственные ноги Смолоду осунувшиеся и окостеневшие до черепов их лица Я читаю книги Книжные фантомы всегда имеют мягкие удлиненные очертания И бледные меланхоличные лица1 |00497 Одетая в обтягивающие серо-голубые брюки достаточно миловидная Она влетает в комнату Садится рядом Берет меня за руку и говорит, говорит, говорит О своем женихе: Как он добр! красив! Нежен! Он офицер! лейтенант! Да, да, – отвечаю я – помню, помню его Он действительно очень, очень привлекателен1 |00498 Он появился откуда-то из леса Старший пионервожатый Крепкие коленные чашечки и белые шорты Романтический поворот головы чуть влево вверх На загорелой рельефной шее Я прислонился к нему Как давно это было со всем этим приснившимся Отлетевшим, отвалившимся в небытие пионерским летом До сих пор помню тяжесть его напрягшейся и в то же время ласковой руки1 |00499 Мы забрели с тобой в какой-то ангар Складское помещение Где валялись головы вождей всех революций И разнообразных их наследников и продолжателей Гигантские гипсовые ордена Могущие украшать бы исполинские груди материков и континентов Лежали полураскрошившиеся И потемневшие от втянутой влаги Мы стояли у двух портретов и долго смотрели друг на друга Ты стоял у Ленина Я – у Сталина Господи, как ты был прекрасен