Монады

ОН. Вот видите – не пошел. Не пошел. А она ведь маленькая, одна возвращается.

ОНА. Господи, о чем вы?

ОН. Как о чем? Ведь маленькая, второй класс только. Всех ведь детей родители встречают. Мало ли что может случиться.

ОНА. Господи, о чем вы?

ОН. Вот она идет (той же рукой-стрекозой с того же дальнего угла стола начинает изображать, как маленькая Катенька идет из школы по улице Вучетича, а вторая рука, неприятно скрючившись, откуда-то пока издалека, но по той же самой улице Вучетича, начинает приближаться к второкласснице Катеньке), а навстречу, прямо по улице Вучетича…

ОНА. Господи! Какого Вучетича.

ОН. Ну, улица Вучетича. Вы же на улице Вучетича живете?

ОНА. Да, да, Вучетича.

ОН. Ну вот, я и говорю, а навстречу по улице Вучетича…

ОНА. Перестаньте!

ОН…навстречу по улице Вучетича идет неприятного вида субъект, кепка на глаза, руки в карманах, оборванный, обтрепанный, он издали следит за Катенькой.

ОНА. Перестаньте! (Но внимательно и напряженно следит за событиями, развертывающими на улице Вучетича.)

ОН. Идет прямо на нее, а она ничего не подозревает. Ребенок ведь!

ОНА. Перестаньте!

ОН. Она перепрыгивает через лужицы и что-то там напевает: Тра-ля-ля!

ОНА. Господи!

ОН. А Катенька прыгает и напевает: Тра-ля-ля!

ОНА. Господи!

ОН. И тут злодей, поравнявшись с Катенькой, быстро оглядывает улицу Вучетича…

ОНА. Господи! Причем тут Вучетич?

ОН…злодей выдергивает руку из кармана и… (Тут рука-злодей, поравнявшись с рукой-Катенькой хищно и стремительно хватает Катеньку за шейку!)

ОНА. Стой! Стой! (Елизавета Сергеевна двумя своими маленькими, но цепкими руками вцепляется в злодея и изо всех сил оттаскивает от Катеньки. Но в это время Дмитрий Александрович неожиданно быстро и метко впивается зубами в нежную детскую шейку. Елизавета Сергеевна, не помня себя, кричит: «А-а-а!» – хватает пресс-папье и заносит его над головой Дмитрия Александровича. Ее рука застывает у слегка лысеющего его затылка. Пауза. Елизавете по-прежнему страшно, но по-другому. Пауза. Дмитрий Александрович ждет, ждет. Ждёт. Снова ждет. Долго ждет. Потом, неудобно выворачивая голову и отцепляясь от Катеньки, смотрит на занесенное над ним пресс-папье, затем на Елизавету Сергеевну, снова на пресс-папье, снова на Елизавету Сергеевну.)

ОН. Ну, ну. (Она не шевелится, только начинает дрожать от напряжения.) Ну, ну.

ОНА (сдавленным голосом, но уже приходя в себя). Зачем… зачем вам это нужно, Дмитрий Александрович?

ОН (медленно выпрямляется, оправляет рукава, берет у Елизаветы Сергеевны пресс-папье, крутит его, смотрит на него, ставит на место). Да-а-а. Да-а-а-а. (Молчит.). Да-а-а. Ох, это женское любопытство! Связался же я с вами! Разве можно так дело делать!

ОНА. Какое дело?

ОН. Какое? Какое? Так дела не делают! На лавочке надо сидеть, возле дома! Семечки лузгать! Сплетничать! Вот там свое любопытство и удовлетворите!

ОНА. Что вы такое говорите? Я могу и уйти.

ОН. Вот и идите, идите домой, на лавочку!

ОНА. Да, я пойду пожалуй.

ОН. Постойте. Вас все равно не выпустят.

ОНА. Как это?

ОН. Не выпустят без моего разрешения. Да вы постойте. Вы не волнуйтесь. В этот раз вы все равно еще не должны были…

ОНА. Что не должна?

ОН. Неважно. Потом поймете. Но надо сказать, что сейчас было уже почти то самое. Почти то самое. Почти хорошо. (Улыбается). Хорошо. У вас получится. Вы это можете.

ОНА. Что вы все время загадками говорите? Что у меня получится?

ОН. Какие загадки, Елизавета Сергеевна? Я же вам говорил, что мы тут не спектакль разыгрываем.

ОНА. Кто это мы.

ОН. Ну, вы и я.

ОНА. Я?

ОН. Это пока неважно. Вот вы знаете, Елизавета Сергеевна, что такое катарсис?

ОНА. Конечно, знаю.

ОН. Вот, конечно, и не знаете.

ОНА. Знаю.