Моменты

— У меня беда, Майкл.

— Да, это я понимаю. Это и впрямь сущий ад: знать, что если ты не получишь то, что хочешь, тебе придется смириться с приобщением к легиону праздных богатеев.

— Ты же знаешь, мне плевать на деньги.

— Откуда я должен это знать?

— Оттуда, что я же здесь.

Губы Майкла сложились в ироническую улыбку. Он медленно покачал головой и опустил взгляд на руки.

— Амадо и в самом деле знал, что делает, когда женился на тебе. Он потратил половину своей жизни, пытаясь вселить чувство семьи в Фелицию и Элану, и это ни к чему не привело. А потом появляешься ты, и уже через пару лет готова сделать все, чтобы сохранить «Вина Монтойя» от злобных лап «Хикса и Броди», даже если в процессе этого рискуешь лишиться последней рубашки.

Он поднял голову, и их взгляды встретились.

— Я не делаю ничего такого, чего не сделал бы на моем месте и ты, — выпалила она в ответ.

— Значит, Амадо считал, что мы с тобой скроены из одного материала.

— Ну, и к чему же это нас приводит?

— Не знаю.

— Но ты по крайней мере выслушаешь мое предложение?

— Разумеется, почему бы и нет?

То, что во время полета на самолете выглядело такой замечательной идеей, внезапно показалось ничтожным. Майкл вернется, если захочет, но не потому, что она сделала ему предложение, против которого он не смог устоять. Но она была избавлена от необходимости отвечать немедленно: какой-то скрежещущий звук у окна отвлек внимание Майкла. Он встал и прошел по комнате. Через несколько секунд холодный воздух достиг Элизабет, а следом за этим что-то с глухим стуком тяжело ударилось об пол.

У нее перехватило дыхание от неожиданности, когда здоровенный черный кот, прижимаясь к ногам Майкла, несколько раз обошел вокруг них, а потом приподнял голову и всмотрелся в нее.

— Говард?

При звуке своего имени кот навострил уши. Конечно, ожидать, что он вспомнит ее, было бы чересчур: он же был котенком, когда они виделись с ним в последний раз. Но время ничуть не притупило памяти Элизабет. Говард — связующее звено между ней и Майклом.

— Я же говорила тебе, что он станет прекрасным котом, — сказала она.

Майкл откликнулся на ее зов и снова стал ее другом, готовым выслушать и помочь.

— Он предпочитает слово «красивый». Это тот еще типчик.

Говард еще разок обошел вокруг Майкла, потираясь о его ноги, а потом, наконец, сосредоточил свое внимание на Элизабет.

— А я боялась, что ты отдал его.

Майкл улыбнулся.

— Я думал над этим... секунд этак десять, а потом опомнился. Да кто же в здравом уме возьмет себе такого кота, как Говард?

Надменно взмахнув хвостом, Говард оставил Майкла и двинулся по комнате. Поколебавшись несколько секунд, он вспрыгнул на диван рядом с Элизабет и понюхал ее протянутую руку.

— Я на твоем месте не стал бы ласкать его, — предупредил Майкл. — Ему по-прежнему не нравится, когда его трогают посторонние.

Хотя это и было правдой, слово «посторонние» причинило ей боль. Она подняла глаза и увидела, что Майкл смотрит на нее с загадочным видом.

— После смерти Амадо я хотела завести себе кошку, — сказала она, — но... не смогла.

Говард попробовал шагнуть поближе, его нос старательно исследовал воздух. Майкл передвинулся и встал над котом, словно готовясь отразить его знаменитую атаку. Элизабет была рада перемене, произошедшей в Майкле с появлением Говарда. Доспехи были на месте, но забрало поднято...

А Говард, словно подгоняемый давно дремавшим воспоминанием, переместился на колени Элизабет, встал на задние лапы и потерся носом об ее нос, а потом уткнулся макушкой ей в подбородок. И тут же по комнате разнеслось громкое мурлыканье.

— Будь я проклят, — пробормотал Майкл.

Элизабет посмотрела на него. Боль томительного желания пронизала ее.

— По крайней мере, один из вас рад моему приезду.

Время остановилось.

— Чего ты хочешь от меня, Элизабет?

Она провела рукой по спине Говарда и наконец призналась самой себе в подлинной причине своего приезда. Это не имело никакого отношения к сохранению ее тайны или к спасению винного завода. Она приехала сюда, потому что любила Майкла столь же сильно, как и в день его отъезда. Время и расстояние ни в малейшей степени не ослабили ее утраты и страсти, которая стала знакомой ей не меньше, чем собственное лицо, появляющееся в зеркале каждое утро.

— Боюсь, что больше, чем ты готов отдать.

— Откуда ты знаешь?

Говард пристроился у нее на коленях. Элизабет провела рукой вдоль его хвоста и нащупала знакомую шишку.

— Ну, что ты молчишь? — сказал Майкл.

Она подняла на него взгляд. Господи, какая же она трусиха! Почему она не в состоянии прямо сказать, что любит его? Но вместо этого она выпалила:

— Я приехала сюда, чтобы предложить тебе двадцать процентов винодельни и пятьсот акров земли, если ты останешься у меня на четыре года.

Майкл понимающе присвистнул.

— А ты уверена, что я этого стою?

— Без тебя мне не получить заем.

— А что, если я тебе скажу, что смогу найти человека, к которому банк тоже отнесется благосклонно?

Такая возможность никогда не приходила ей в голову.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нужна эта работа?

— Не на таких условиях.

Хотя она рассчитывала на большее, но это все же не отказ.