Момент истины (В августе сорок четвертого…)

«Срочно!

Егорову

Сегодня, 16 августа, в тылах корпуса, севернее местечка Заболотье, окружена и после отказа сдаться уничтожена остаточная группа противника в количестве девяти человек.

В составе группы кроме двух немцев, офицеров отдела „1-Ц“ штаба 9-й германской армии капитана Эриха Гебба и обер-лейтенанта Гельмута Штиля, продвигались в западном направлении семь власовцев, из них трое в форме РОА (без знаков различия), а четверо в советском военном обмундировании с погонами и красноармейскими книжками сержантов частей 1-го Белорусского фронта, очевидно захваченными у убитых ими советских военнослужащих.

При ликвидации группы взято 8 автоматов, в т. ч. 4 ППШ, 9 пистолетов, 15 гранат, а также коротковолновая приемо-передаточная радиостанция немецкого производства, выпуск 1943 г., в рабочем состоянии.

Среди документов обнаружены: таблицы цифрового кода, перешифровальные блокноты с вырванными использованными листами, немецкие топографические крупномасштабные карты с нанесенным на них маршрутом движения из р-на Бобруйска, личные письма и фотографии.

Судя по записям в блокноте капитана Гебба, в пути группой дважды велось наблюдение за железной дорогой, в первом случае – трое суток, во втором – около двух. Пункты наблюдения не указаны, и установить их не представилось возможным.

Как явствует из маршрута, 12 или 13 августа группа проследовала северной опушкой Шиловичского лесного массива, где, судя по отметке, устраивала привал. Не исключено, что захваченная нами рация является разыскиваемым передатчиком с позывными КАО.

Буняченко»

Шифротелеграмма

«Срочно!

Буняченко

Рацию и все документы ликвидированной группы немедленно доставьте в розыскной отдел Управления.

Егоров»

25. В полдень на аэродроме

– Ты хотел танцевать от текста – танцуй! – сумрачно сказал Алехин Таманцеву и взял папиросу, предложенную Поляковым. – Благодарю.

Они стояли втроем у «виллиса» на краю аэродрома, возле одноэтажного здания отдела контрразведки авиакорпуса. В руке Поляков держал несколько листков – он только что прочел Алехину и Таманцеву дешифровку перехвата и ориентировку о Павловском.

– Разрешите, – попросил Таманцев у Полякова и взял листок с текстом.

– Ждешь его как манны небесной… – с досадой заметил Алехин и нетерпеливо прикурил. – Благодарю… А первый перехват, от седьмого августа?

– С тем, очевидно, задержка… – Поляков недовольно шмыгнул носом. – Приказание о внеочередной расшифровке касалось обоих. Очевидно, задержка… Шифр сложный, а они еще, наверно, меняют ключ. Я буду звонить и напомню.

– Квалифицированная разведсводка… – рассматривая текст, проговорил Таманцев.

– И все?

– Наблюдение за перевозками… за железной дорогой… – глядя в текст и напряженно соображая, не сдавался Таманцев. – Это… должно быть, резидентура…

– И все? – не унимался Алехин.

– А что, в Москве тоже так думают, – с почти неуловимой иронией сказал Поляков; он посмотрел на второй лист и прочел: – «Судя по тексту, Вы имеете дело с крупной квалифицированной резидентурой, действующей с заданием оперативной разведки в тылах вашего и сопредельных фронтов. Очевидно наблюдение за железной дорогой на линии Гродно – Белосток; не исключены челночные маршруты Вильнюс – Белосток (через Гродно) и Вильнюс – Брест (через Лиду – Мосты – Волковыск)»…

– И все?