Момент истины, или Один час из жизни полевого аэродрома

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора. Фото «Алексей Бирюков демонстрирует нестандартный метод запуска мотора «Вильги» публикуется с разрешения автора Александра Маркина. Автором остальных иллюстраций, используемых в данном издании, является автор текста книги.

Момент истины, или один час из жизни полевого аэродрома

«Вот так всегда! – подумал Лёха Бирюков, пилот старенькой «Вильги». – Как только летать, так обязательно заканчивается сжатый воздух».

Он с досадой пнул пустой аэродромный баллон и полез в кабину. Ухватившись правой рукой за ремешок над лобовым стеклом, придвинул сиденье к приборной панели, пощёлкал тумблерами, двинул несколько раз рукояткой заливочного шприца и шумно вздохнул:

«Запустится или нет? А вдруг в бортовом баллоне остался воздух? – подумал Бирюков, словно обращаясь к кому-то с мольбой о том, чтобы воздух в баллоне всё-таки был, повернул монетку зажигания и нажал кнопку запуска.

Шлёп! – щёлкнул мотор клапаном, послышалось сиплое шипение остатков воздуха, винт медленно со звуком, похожим на стон, двинулся с места и тут же остановился.

Лёха непонятно зачем, будто на что-то надеясь, часто понажимал кнопку запуска, хотя понимал, что воздуха больше нет, и мотор придётся запускать вручную.

Алексей Бирюков демонстрирует нестандартный метод запуска мотора «Вильги». Фото Александра Маркина.

«Конечно, – размышлял Лёха. – Вручную мотор удобней запускать вдвоём. Кто-нибудь дёргал бы за верёвку, а я бы находился в кабине «на подхвате». Вовремя двинуть РУДом, вовремя плеснуть бензинчика в коллектор».

Вовремя – значит интуитивно, базируясь только на своём опыте запуска данного экземпляра двигателя.

«А в одиночку напрыгаешься из кабины на травку, а с травки снова в кабину, да и то не факт, что запустишь его».

Стоит ли говорить о том, как обрадовался Бирюков, увидев въезжающую на аэродром раздолбанную «Ниву» Игоря Мучкаева:

– Привет, Игорь! Поможешь запуститься?

Мучкаев знал, что если поможет запустить мотор, то в награду ему дадут прыгнуть с парашютом. Для Мучкаева прыжок с парашютом всё равно, что глоток свежего воздуха, потому что он совершенно «без башни», раз ездит прыгать с разных там вышек, лишь бы высота была не меньше восьмидесяти восьми метров. Тогда «бэйс» успевает наполниться воздухом и притормозить свободное падение тела как раз к тому моменту, когда ноги встречаются с матушкой-землёю. Поэтому он согласно кивнул:

– Какие разговоры! Как нечего делать!

– Тогда держи приспособу – Бирюков кинул Игорю брезентовый «чулок» с прикреплённой к нему бельевой верёвкой. – Поверни винт так, чтобы верхняя лопасть была примерно «на один час».

Игорь выставил винт и начал надевать «чулок» на лопасть. С утра это у него почему-то плохо получалось – верёвка, пришитая к «торцу» чулка по касательной всё время оказывалась расположенной не в ту сторону, в которую следует крутить винт.

«Наверное, после вчерашнего» – решил Игорь в своё оправдание.

Игорь Вениаминович Мучкаев

Наконец, верёвка выставилась в нужном направлении.

– Давай! – крикнул ему Лёха из кабины.

Игорь дёрнул за верёвку, но винт безжизненно повернулся только на четверть оборота.

Мучкаев довернул лопасть до нужного положения и стал надевать «чулок». И снова неправильной стороной.

Так он проделал столько раз, что готов был от усталости упасть на траву тут же, рядом с несговорчивым мотором, из патрубков которого уже лился бензин. И всё безрезультатно.

– Пересосали, – констатировал Лёха, вращая руками винт, чтобы выгнать из цилиндров лишний бензин.

Он крутил винт и в рабочем направлении, и в обратном.

– А зачем ты его крутишь в обратном направлении? – поинтересовался Мучкаев. – Клапана для продувки откроются на ту же величину, а на кулачки магнето в этом случае дополнительная ударная нагрузка. Профиль кулачка плавно поднимается, а чтобы разорвать цепь, резко обрывается. Вращая винт в обратном направлении, ты заставляешь привод упираться в «крутую» грань кулачка.

– Так написано в инструкции, – категорично ответил Лёха.

– Ну и что? Инструкции переписывают бездумно от самолёта к самолёту, – не сдавался Игорь.

– Ладно, давай крути! – миролюбиво сказал Лёха и полез в кабину.

Игорь в который уже раз принялся напяливать «чулок» на винт, и опять не той стороной.

– Поверни «чулок», – посоветовал Игорю «хозяин» аэродрома Сергей Васильевич Самсонов. Появление Самсонова свидетельствовало о том, что народ в этот выходной день наконец-то выспался и начал прибывать на аэродром.

Но Игорь упорно не желал врубаться. А то, что «чулок» надо развернуть, было ясно даже Сергею Васильевичу, которого с авиацией связывала только лишь одна необъяснимая любовь к ней. Такая же необъяснимая, как любовь к женщине.

– Поверни же ты чулок, – ещё раз посоветовал Игорю Сергей Васильевич. Он даже решился легонько прикоснуться к плечу Игоря.

– Да пошёл ты на . . . ! – вдруг возмутился Игорь, раздосадованный тем, что они почти час бьются с этим мотором, а он никак не желает запускаться, и назвал адрес, широко известный в нашем отечестве.