Молотодержец. Легенда о Зигмаре

Кормак нагнулся и вырвал меч из слабых рук. Достал клинок из ножен и направил в горло пришельцу.

— Осторожно, — предупредил его Кормак. — Дурна смерть от собственного меча.

Угрожая незнакомцу, Кормак восхищался яркому блеску металла, безупречному балансу и весу, который в точности подходил для его руки. Оружие было воистину великолепно, но вдруг он почувствовал настоятельную необходимость опустить клинок.

— Ты кто? — требовательно вопросил он.

Мужчина облизал губы и попытался заговорить, но во рту у него пересохло от бесчисленных дней, проведенных в море, и вместо слов из горла вылетело невнятное карканье. Кар Одацен дал ему мех с водой, и незнакомец жадно напился большими глотками.

Наконец он оторвался от бурдюка и прошептал:

— Меня зовут Герреон…

Кар Одацен покачал головой и сказал:

— Нет. Так тебя звали в прошлой жизни. Теперь у тебя другое имя, дарованное северными богами в далеком прошлом.

— Скажи… — взмолился Герреон.

— Имя тебе Азазель.

Глава шестнадцатая Что значит быть королем

В лагере унберогенов были слышны вопли, доносившиеся из расположенного в целой миле становища короля берсерков. Зигмар ощущал груз всех своих двадцати шести лет и ненавидел то, что ему приходится сражаться не с зеленокожими, а с людьми.

Ярко светило солнце, бодрил прохладный воздух, высившиеся на севере горы все еще покрывал снег, который на западном побережье уже сдул ветер. В диких землях тюрингов стояли лагерем около двенадцати тысяч унберогенов. Им предстояло сразиться с разукрашенными боевой раскраской воинами короля Отвина.

С рассвета по лесу разносились безумные завывания воинов-берсерков и даже звуки рогов — так вызывали злых духов, которые, говорят, собираются в лесу и сводят людей с ума.

Вокруг костров собрались сотни отрядов мечников, воины хрипло шутили, точили и без того острые клинки и возносили Ульрику молитвы с просьбами даровать им храбрость. Пахло мясом и овсянкой, но мужчины ели немного, ибо знали, что нехорошо идти в бой с полным желудком.

Готовясь к сражению, Белые волки приводили в боевую готовность коней: растирали их и завязывали шнурами хвосты. На скакунов пока не надевали доспехов, потому что в грядущем сражении им придется полностью выложиться, а потому не следовало их утомлять тяжестью железа.

Приближалась пора выступать, и каждый командир поднимал своих людей. Беспорядочно расположившиеся возле костров воины превращались в дисциплинированную армию. При виде этого стремительного преображения сердце Зигмара наполнялось гордостью.

Обернувшись на звук шагов, он увидел Вольфгарта, Пендрага и Альвгейра. Они уже надели доспехи и приготовились к бою. Пендраг нес алое знамя Зигмара. Мрачным было лицо маршала Рейка, и даже Вольфгарт, казалось, испытывал некоторую неловкость перед предстоящим сражением.

— Подходящий денек для битвы, — заметил Вольфгарт. — Вороны уже собираются.

Зигмар грустно кивнул. Исход сражения был очевиден всем. У противника едва набралось шесть тысяч воинов против их двенадцати, а армия Зигмара не ведала поражений.

— Лучше не бывает, — съязвил Зигмар. — Многих сегодня ждет смерть, и чего ради?

— Ради чести, — ответил Альвгейр.

— Чести?! — повторил, качая головой, Зигмар. — Где ты ее видишь? Мы вдвое превосходим войско Отвина. Победить он не может, и должен это понимать.

— Дело не в победе, Зигмар, — вступил в разговор Пендраг.

— Тогда в чем?

— Подумай. Если бы в наши земли вторглись захватчики, разве мы не сражались бы с ними? — спросил Пендраг. — Не важно, во сколько раз войско противника превосходило бы наше собственное, мы все равно защищались бы.

— Но мы не захватчики, — возразил Зигмар. — Я сделал все возможное, чтобы избежать войны. Я предлагал королю Отвину присоединиться к нам, но он несколько раз прогонял моих посланцев.

Альвгейр пожал плечами, отчего натянулись ремни нагрудника, и сказал:

— Отвин хитер. Он знает, что не сможет победить, но также уверен в том, что если не выступит против нас, то недолго ему оставаться королем. Вот когда мы победим, тогда он попытается выработать условия соглашения, ибо честь его будет спасена.

— И ради удовлетворения этой самой чести погибнут тысячи, — сказал Зигмар. — Безумие.

— Да, вероятно, — согласился Альвгейр. — Но я не могу не восхищаться им за это.

Вольфгарт достал из заплечных ножен свой могучий меч и сказал:

— Давайте же скорей покончим с этим и пойдем домой!

Зигмар улыбнулся, угадывая причину раздражения Вольфгарта и радуясь предлогу, чтобы сменить тему:

— Не волнуйся, брат. Мы сохраним тебя и в целости передадим Медбе.

— Да-да. Иначе она всем нам кишки повыпускает, — согласился Пендраг.

Хотя путешествовать зимой было опасно, Вольфгарт вскоре после возвращения из земель королевы Фрейи вновь отправился туда и всю зиму гостил у азоборнов. А когда вернулся весной, то очень гордился татуировкой на руке — символом помолвки с Медбой. После похода на тюрингов они с азоборнкой собирались соединиться узами брака у Клятвенного Камня в Рейкдорфе.