Молот Люцифера

Официально одеяние называлось «полетным костюмом повторного пользования», хотя несведущие люди сказали бы «кальсоны». Или «нательный комбинезон». То, что носят хорошо одетые астронавты. Очень практичная одежда – но Рику не удавалось полностью скрыть, как он нервничает: он не привык, чтобы женщины видели его в нижнем белье. Тем более белые.

– Парень, друзья-приятели, проживающие в глубинке Техаса, засмеют тебя, когда узнают, – пробормотал он.

– Почему вы не сообщили раньше? – резко, с профессиональной интонацией произнес женский голос, и из головы Деланти выдуло остатки мыслей.

Очутившись в кабине, Малик отсоединила от комбинезона Рика выводящую трубочку и воткнула освободившийся конец в термодатчик. Второй наконечник трубки скрывался в штанине Деланти и уходил далее – в глубь его тела. Астронавты очень нервно относятся к своему анусу… хотя толку от этого никакого.

– Вы что-нибудь ели? – спросила Леонилла.

Посмотрела показания термометра, записала.

– Во мне ничего не задерживается.

– Следовательно, вы обезвожены. Значит, сперва попробуем вот это. Разжуйте капсулу… Нет, не глотайте ее целиком.

Рик подчинился.

– Господи, что вы мне дали? Ничего более гнусного я…

– Глотайте, пожалуйста. Через две минуты попытаемся принять питательный раствор. Вам нужны жидкость и, конечно же, питание. Вы часто умалчиваете о том, что больны?

– Нет. Я думал, что справлюсь.

– В каждом космическом полете космической хворью в мягкой или тяжелой форме заболевает приблизительно треть экипажа. Никто из участников нашей экспедиции тоже не является исключением. Теперь пейте. Только медленно.

Деланти послушался. Напиток оказался густым, с апельсиновым привкусом.

– Неплохо.

– Основные компоненты – американского производства, – объяснила Леонилла. – Я добавила фруктовый сахар и витамины. Как вы себя чувствуете? Нет, на меня смотреть не надо. Пусть выпитое усвоится вашим организмом. Закройте глаза.

– Теперь мне чуть лучше.

– Хорошо.

– Но почему я должен валяться с закрытыми глазами?! Я должен…

– Вам необходимо восполнить нехватку воды в организме и жить, чтобы не сорвать полет, – заметила Малик.

Рик ощутил, как что-то холодное коснулось его предплечья и вздрогнул.

– Ой!

– Это инъекция снотворного. Расслабьтесь. Вы проспите несколько часов. Пока вы отдыхаете, я сделаю вам внутривенное. Когда вы проснетесь, попробуем использовать еще кое-какие лекарства. Спокойной ночи.

Леонилла вернулась в главный отсек «Молотлэба». Лишь в его середине было свободно: оборудование переместили туда, где ему и следовало находиться, а большую часть пенопласта выкинули наружу.

– Итак? – осведомился Джонни.

Петр Яков – по-русски – повторил тот же самый вопрос.

– Плохо, – призналась женщина. – Полагаю, что в течение последних двадцати четырех часов его организм был неспособен усваивать жидкость. По меньшей мере. Возможно, дольше. Температура – тридцать восемь и восемь. Высокая степень обезвоживания.

– Что делать? – спросил Бейкер.

– Надеюсь, лекарство, которое я дала, поможет удерживать влагу в организме. Он у меня выпил почти литр – и без всяких затруднений. Почему он не сказал о своем состоянии раньше?

– Парень – первый чернокожий в космосе. И не хочет оказаться последним, – произнес Бейкер.

– Он считает, что только для него путь не усыпан розами? – удивилась Малик. – Да, он – первый негр, совершающий полет, но физиологические различия, обусловленные принадлежностью к разным расам, невелики по сравнению с гендерными. Я – вторая женщина в космосе, а у первой ничего не вы…

– Пора вести наблюдения, – перебил ее Петр. – Леонилла, вы мне не поможете? Или вам нужно заняться больным?

Итак, оборудование разместили там, где ему и положено, хотя в главном отсеке все еще было тесновато. Однако члены экспедиции нашли способы уединяться: Деланти оставался в «Аполлоне», Леонилла уходила в «Союз». Бейкер и Яков посменно дежурили на борту и спали в «Молотлэбе» – когда им вообще удавалось подремать.

Три человека работали за четверых, и на сон времени не хватало.

А комета Хамнера – Брауна приближалась. Летела хвостом вперед, мчалась прямо на них, и разреженный газ, извергаемый ею, уже окутал и Землю, и Луну, и космическую лабораторию. Участники полета ежечасно вели визуальные наблюдения и ежедневно выходили в космос, чтобы взять пробы: в сосуды они запечатывали вакуум. Потом емкости отправят на Землю, где чувствительные приборы смогут обнаружить молекулы вещества, составляющего гигантский хвост, – пусть даже этих частиц окажется очень немного.

В первую неделю не происходило ничего интересного. Хвост просто покрывал пространство в сотни миллионов миль – и только. Позже комета подплыла ближе, так что и теперь, куда бы они ни посмотрели, всюду был виден только ее хвост.

Когда экипаж не следил за объектом, он переключался на Солнце. Требовалось провести сотню других экспериментов – в области кристаллографии, исследования тонких пленок… Свободного времени не оставалось.

Сутки пролетали молниеносно.