Молот Люцифера

Молодая женщина не зарыдала, не упала в обморок. Может, она плакала, но беззвучно, но и за это он поручиться не мог. А Харви не хотелось навязывать ей свое присутствие.

Он подумал: сукин ты сын!

Морин держалась лучше, чем Деланти. Чернокожий астронавт, казалось, готов был рвать и метать. И убивать. Что ж, вполне понятно. Двух других коллег Бейкера в зале не оказалось.

Леонилла оперировала раненого в живот полицейского, а Товарищ ассистировал ей.

(В Твердыне русского называли именно так. Генерал Петр Яков стал последним коммунистом на планете и очень гордился данным фактом. Кроме того, прозвище позволяло избежать недоразумений, связанных с произношением его имени.)

Лицо сенатора сделалось пепельно-серым, лежащие на коленях руки сжались в кулаки.

«Ваш главный план рухнул, сэр», – пронеслось у Харви в голове.

И его осенило: один принц погиб, а второй околдован ведьмой.

Кристофер оказался не один. Рядом с ним находилась Мари, единственная женщина в зале, одетая в свитер, юбку, чулки и туфли на каблуках. Еще на ней были неброские украшения. Они с Джорджем стояли не порознь, а вместе, как чета. Если кто-нибудь подходил к Вэнс слишком близко или оглядывал ее маслянистым взором, физиономия Джорджа мрачнела.

Три принца. Одного убили людоеды. Второго опутали чары ведьмы. Третий… враг разбит, и сейчас возле победителя замаячила принцесса. Нужда в умеющих сражаться мужчинах еще не исчезла, но перестала быть критически острой. Твердыне требовались люди, умеющие создавать, строить – и Рэндолл это умел.

«Я – кронпринц, – подумал он, – сукин сын».

А Тим призывал к новой битве!

Харви, который взводил арбалет накануне, мысленно взмолился: «Заткнись! Заткнись!» Когда Эл предложил эвакуировать работников АЭС в Твердыню, Рэндолл чуть не гикнул от восторга. Кстати, некоторые из присутствующих захлопали и зашумели. Но у Деланти по-прежнему был вид человека, готового убивать, а Тим…

– Мы будет воевать, – говорил он. – Лучше привезите нам на лодках людей, оружие и боеприпасы! И не помогайте нам бежать. Мы не уйдем с атомной станции.

– Будьте благоразумны, – увещевал его Харди раскатистым голосом.

Он говорил с теплотой, дружелюбием, пониманием, в общем, демонстрировал базовый навык политика. Да, парень, прошел хорошую школу. Тим не мог с ним равняться.

– Мы сумеем всех прокормить. Нам нужны инженеры и техники. В войне с Братством мы потеряли наших ребят, но сохранили запасы продовольствия. Мы даже захватили часть вражеских припасов. Еды хватит, чтобы хорошо питаться в течение зимы! Повторяю, мы прокормим всех, в том числе и уцелевших людей Дика Уилсона – женщин, детей и горстку мужчин. Неприятель практически разбит. – Эл примолк, пережидая взрыв аплодисментов, и в ту самую минуту, когда они смолкли, продолжил: – Сейчас Братство ослаблено, и людоеды не осмелятся нас атаковать. К весне немногие выжившие из них умрут с голода…

– Или сожрут друг друга! – выкрикнул кто-то.

– Верно, – улыбнулся Харди. – И тогда мы завладеем их территорией. Тим, послушайте, у нас не только нет необходимости гнать прочь своих друзей – мы нуждаемся в работниках, способных обрабатывать землю, ту, что уже есть, и ту, которая позже станет нашей. Я не имел в виду, что ваши товарищи должны бежать. Твердыня примет их как гостей, как друзей, как новых сограждан. Все согласны?

Раздались громкие возгласы.

– Да, черт возьми! Точно!

Хамнер протянул к толпе руки ладонями вперед. Он шатался, на его глаза навертывались слезы.

– Как вы не понимаете! Атомная станция! Нельзя оставлять ее без присмотра! Если мы не будем сражаться, Новое Братство ее уничтожит!

– Ого, – пробормотал Харви и почувствовал, как напряглась Морин. – Хватит с меня войн, – добавил он. – Эл прав.

Он взглянул на дочь сенатора в поисках одобрения, но та ответила ему пустым взглядом.

Кристофер расхохотался. Голос Джорджа, как и голос Харди, разнесся по залу:

– Они уже ни на кого не нападут! – проорал мужчина. – Сперва мы потрепали их. Потом – вы. Они будут драпать без остановки до самого Лос-Анджелеса! С какой стати нам беспокоиться из-за них? Мы гнали ублюдков добрых пятьдесят миль!

Толпа загудела. Морин отодвинулась от Рэндолла и выпрямилась во весь рост.

Когда она заговорила, ее голос не разносился по залу, как у профессионального оратора вроде Харди, но в нем звучали такие нотки, что в помещении воцарилась тишина. – У них по-прежнему есть оружие, – начала она. – И, Тим, вы упомянули, что их вожаки еще живы…

– По меньшей мере, один из них, – кивнул Хамнер. – Безумный проповедник.

– Значит, кто-то из них обязательно попытается уничтожить АЭС, – произнесла Морин. – Пока он жив, он не уймется. – Она обернулась к Харди. – Эл, вы и сами это знаете. Вы слышали рассказ Хьюго Бека.

– Да, – подтвердил тот. – Но мы неспособны защитить станцию. И я снова приглашаю всех, кто захочет, переселиться сюда. К нам.

– Теперь Братство не представляет для нас никакой опасности, – заявил Джордж. – Они сюда не вернутся.

– Но они… – вымолвил Харди и осекся, когда Джеллисон взмахнул рукой. – Да, сэр. Хотите подняться сюда, сенатор?