Молот Люцифера

– Тогда казним их и покончим с этим, – буркнул Джордж. – Потому что выпустить их на волю мы, черт побери, не можем! Значит, выхода нет? Ни выпустить их, ни принять к себе, так?

– Почему? – не унималась Морин. – Пусть уходят.

– И они сразу вернутся к людоедам, – сказал Джордж.

– Представляет ли теперь секта такую же опасность, как и раньше? – спросила дочь сенатора.

– Для нас – нет, – ответил Кристофер. – В Твердыню они точно не полезут.

– А к весне, я полагаю, от Братства мало что останется, – добавил Харди. – Они плохо подготовились к зиме. Во всяком случае, тем, кто попал к нам в плен, об этом ничего не известно.

Морин боролась с овладевшим ею чувством.

– Мне страшно, – наконец произнесла она.

– Как же нам поступить? – вопросил Джеллисон. Голос его звучал тихо: он берег силы. – Цивилизациям свойственны те нормы морали и этики, какие они могут себе позволить. Вы сами видите, что в настоящее время у нас и того, и другого совсем немного… Мы не сумеем обеспечить уход за своими ранеными, тем более за чужаками, попавшими в плен. Зато мы способны прекратить их страдания. Что мы вправе позволить себе по отношению к ним? Морин права, мы не должны превращаться в варваров, но наши благие стремления не соответствуют нашим возможностям.

Она погладила руку отца.

– Как раз над этим я размышляла еще на прошлой неделе. А если наши возможности ограничены, значит, нам надо делать то, что должно… Но чего мы не смеем делать – это привыкать ко злу! Мы обязаны ненавидеть зло, даже если у нас нет выбора.

– Но перед нами стоит конкретная проблема, – перебил Кристофер. – Я голосую за то, чтобы перебить их. Я это сделаю лично.

Морин знала, что он не пригнал в Твердыню ни одного пленного. И он не поймет – никогда. По-своему Джордж – хороший человек. Он поделился всем, что у него было. Он вкалывал в поте лица и не жаловался. И работал не только на себя.

– Нет, – проговорила Морин. – Итак, мы не можем отпустить их на волю. И принять их – в качестве полноправных сограждан. Поэтому, к сожалению, нам остается лишь одно… Пусть трудятся в Твердыне, чтобы мы могли позволить себе чуточку больше… Но мы не должны называть их рабами, поскольку тогда у нас появится искушение, и мы вообразим себя их хозяевами… Мы вправе принудить их к той или иной работе, но называть их будем военнопленными. И относиться к ним станем соответственно.

Эл поглядел на нее сконфуженно. Он и не подозревал, что она может быть такой напористой. Он перевел взгляд на сенатора, но увидел лишь смертельно усталого человека.

– Ладно, – сказал Харди. – Эйлин, нам надо устроить лагерь для военнопленных.

Окончательное решение

Крестьянин есть существо вечное и независимое от каких бы то ни было культур. Вера настоящего крестьянина древнее христианства, его боги древнее любых богов более развитых религий.

Освальд Шпенглер.

Закат Европы

Ко Дню Падения Молота фургон уже не был новым. Но за последние несколько месяцев он совсем состарился. Однако теперь он упрямо катил по бездорожью и вдоль берега недавно возникшего моря.

Он провонял рыбой. Техническое обслуживание стало невозможным, а от непрерывных дождей он насквозь проржавел. Сохранилась лишь одна фара, и полуослепший автомобиль, казалось, знал, что его время практически истекло. Он с ревом ковылял по дороге, а когда он подпрыгивал на сдыхающих рессорах, в бедро Тима вонзалась игла пронзительной боли.

Хуже всего было то, что машиной требовалось управлять. Правая нога не доставала до педали сцепления. Хамнер задействовал левую, и каждый раз казалось, будто в кость втыкается ледоруб. Но Тим продолжал быстро гнать фургон по изуродованной рытвинами «трассе», отыскивая равновесие между необходимостью ехать быстро и не увязнуть в трясине.

На посту у баррикады стоял Кэл Кристофер, вооруженный автоматом армейского образца. В другой руке он держал бутылку «Олд Федкал». Парень лучился от радости, едва не лопался от важности, и ему хотелось поговорить.

– Хамнер! Привет! – Он просунул бутылку в окно машины. – Выпейте-ка… Эй! Что у вас с лицом?

– Песок, – ответил Тим. – Послушайте, у меня в кузове трое раненых. Может кто-нибудь сменить меня за рулем?

– Да нас здесь только двое… Остальные празднуют. Вы, ребята, одержали победу, да? Мы знаем, что у вас там была драка, и вы расколошматили их…

– Раненые, – повторил Хамнер. – В госпитале кто-нибудь есть?

– Наверное. У нас тут тоже много пострадавших. Но мы победили! Они не ожидали, да, Тим? И это было здорово! Варево дока их попросту угробило. Они будут удирать без остановки, пока…

– Они остановились. И, Кэл, у меня нет ни минуты на разговоры.

– Да, верно. Все наши собрались в мэрии, а госпиталь совсем рядом, и вам помогут. Думаю, там нет трезвых, но…

– Баррикада, Кэл. Я не могу помочь вам разобрать ее. Я тоже ранен.