Молот и крест. Крест и король. Король и император

Кроме того, беседы с Торвином хорошо помогали против скуки и тоски. От него и от людей, ждавших очереди, Шеф узнал массу вещей, о которых прежде не слыхивал. Похоже было, что все до единого викинги отлично осведомлены о намерениях и решениях своих вождей: все это обсуждалось и критиковалось без стеснения.

Вскоре стало ясно, что Великая армия язычников, наводившая страх на весь христианский мир, была далека от единства. Костяк составляли Рагнарссоны со своими приспешниками — примерно половина войска. К ним примкнуло множество группировок, которые объединились ради добычи и весьма разнились числом — от двадцати драккаров под предводительством ярла Оркнейского до отдельных команд из сканийских и ютландских деревень. Многие успели разочароваться. Они говорили, что началась-то кампания хорошо — высадились в Восточной Англии, построили крепость. Но замысел состоял в том, чтобы не оседать надолго, а добыть лошадей, найти проводников и внезапно, располагая надежным тылом в виде восточно-английского королевства, ударить по настоящему врагу и подлинной цели — королевству Нортумбрия.

«Почему было сразу не высадиться в Нортумбрии?» — спросил однажды Шеф, утерши пот и пригласив следующего заказчика.

Дюжий лысеющий викинг с помятым шлемом рассмеялся на это громко, но беззлобно. Он заявил, что самое трудное — начать кампанию. Провести корабли по реке. Найти место для стоянки. Раздобыть тысячи лошадей. Войска отстают, суются не в ту реку. «Будь у христиан, — сплюнул он с чувством, — хоть толика разума, нам бы не дали и начать — перебили бы сразу». — «Только не под командованием Змеиного Глаза», — заметил другой. «Может, и так, — согласился первый викинг. — Может, не со Змеиным Глазом, а с кем помельче. Помнишь, как было с франками, когда нас вел Олав Кетиль?» — «Да, — согласились с ним, — лучше освоиться понадежнее, а уж потом бить. Хорошая мысль. Но нынче вышло наоборот. Освоились слишком надежно и пустили корни».

Большинство заказчиков сошлись в том, что дело было в короле Эдмунде — Ятмунде, как они его называли, — и непонятно одно: почему он вел себя так глупо? «Легкая добыча — грабь себе, пока не сдастся». — «Но мы не собирались грабить Восточную Англию, — посетовали заказчики. — Слишком долго. Слишком мало. Во имя ада — почему бы королю не заключить разумную сделку, не заплатить нам? Он получил предупреждение».

«Перегнули палку, наверное, с этим предупреждением», — подумал Шеф, вспомнив бескровное лицо Вульфгара, лежавшего в лошадиных яслях, и осязаемый гнев народа, разлившийся по лесам и полям. Когда он спросил, зачем викингам так приспичило захватить Нортумбрию — крупнейшее, но всяко не богатейшее английское королевство, — собеседники покатились со смеху и долго не могли успокоиться. А потом он услышал жуткий рассказ о Рагнаре Лодброке и короле Элле; о старом вепре и поросятах, которые расхрюкаются; о Вига-Бранде и о том, как он издевался в Бретраборге над самими Рагнарссонами. Юноша вспомнил непонятные слова, услышанные от человека с посиневшим и распухшим лицом в змеиной яме архиепископа, которые тогда показались пророчеством.

Теперь он понял необходимость мести, но его интересовало кое-что еще.

— Почему вы поминаете ад? — спросил он у Торвина однажды вечером, когда они покончили с трудами и грели эль в кружке, поставленной на остывавший горн. — Разве вы веруете в место, где после смерти наказывают за грехи? В ад веруют христиане, но вы же не христиане.

— С чего ты взял, что «Hell», «ад», — христианское слово? — отозвался Торвин. — Что означает «Heaven»? — На сей раз он воспользовался английским словом «Heofon».

— «Небеса», что же еще, — недоуменно ответил Шеф.

— А также место, где христиане блаженствуют после смерти. Это слово существовало до христиан. Они просто позаимствовали его и наделили новым смыслом. То же самое с адом. Что означает «hulda»? — Теперь он употребил норвежское слово.

— Это значит «скрывать», «прятать». Как «helian» по-английски.

— То-то и оно. «Hell» — это то, что скрыто. То, что находится под землей. Простое слово, как и «Heaven». Ему можно придать какой угодно смысл. Но, отвечая на второй вопрос, скажу: да, мы верим в место, где после смерти наказывают за грехи. Некоторые из нас его видели.

Торвин помолчал, будто не знал, как далеко ему дозволено зайти в своих откровениях. Когда он нарушил тишину, его речь наполовину уподобилась пению, став медленной и монотонной, как у монахов из монастыря в Или на предрождественских бдениях — Шеф слышал их однажды, давным-давно.

Вот дом, не тронутый сияньем солнца,
На Бреге Мертвых; его двери глядят на север,
И с крыши каплет ядовитый дождь.
Клубки змеиные суть стены.
Там люди корчатся от страха и от скорби:
Убийцы-волки и отверженные,
Лжецы, что лгут, чтоб с женщиной возлечь.

Торвин тряхнул головой: