Молот и крест

Послышались одобрительные крики. Шеф видел Бранда, тот поднял топор и готов был ударить, его люди столпились вокруг него, выставив щиты и не пропуская сторонников Рагнарсонов. Поток людей с противоположной стороны полукруга устремился на соединение с ними, во главе с Эгилом, жрецом Хеймдалля. А кто еще там идет? Сигварт, лицо его побагровело, он выкрикивает ответ на какое-то оскорбление. Скули Лысый дрогнул у трупа Эллы, Убби что-то крикнул ему.

Вся Армия пришла в движение. Начала делиться. И через сто ударов сердца между двумя группами людей образовалось пространство, обе группы начали еще дальше отходить друг от друга. Во главе отдаленной – Рагнарсоны, во главе ближней – Бранд, Торвин и еще несколько.

– Путь против остальных, – прошептал Поклоняющийся Фрею у него за спиной. – Два к одному в их пользу, я бы сказал.

– Ты расколол Армию, – сказал гебридец, из экипажа Магнуса. – Смелый поступок, но торопливый.

– Машина была заряжена, – ответил Шеф, – мне оставалось только выстрелить.

6

Армия отходила от Йорка под начавшими падать с безветренного неба снежными хлопьями. Не Великая Армия. Великая Армия больше никогда не будет существовать. Часть прежней Великой Армии отказалась признавать руководство Рагнарсонов и не желала вступать с ними в союз – примерно двенадцать долгих сотен, две тысячи четыреста человек по римскому счету. С ними их верховые и вьючные лошади и мулы, пятьдесят телег, нагруженных добычей: бронзой и железом, кузнечным инструментом и точильными камнями, вместе с ящиками плохой монеты и небольшим количеством настоящего серебра, полученного при дележке. И еще груз раненых, которые не могли идти или ехать верхом.

За их уходом следила с городских ворот оставшаяся часть армии. Кое-кто из молодежи кричал и насмехался, даже выпустили несколько стрел в землю за уходящими прежними товарищами. Но молчание уходящих и предводителей остающихся быстро их охладило. Остающиеся плотнее запахнули плащи, посмотрели на небо, на низкий горизонт, на побитую морозом траву на склонах вокруг города. И были благодарны за то, что у них есть где переночевать, есть запас дров, окна закрыты, а стены не пропускают сквозняки.

– До рассвета снег пойдет сильнее, – сказал Бранд; он ехал в тылу колонны, в самом опасном месте, на случай если Рагнарсоны решатся все же ударить.

– Ты ведь северянин, – ответил Шеф. – Я думал, снег тебя не тревожит.

– Да, пока стоит мороз, – ответил Бранд. – Но если сначала пойдет снег, а потом растает, как это постоянно бывает в этой стране, нам придется идти по грязи. Люди устают, лошади тоже, движение замедляется. И в таких условиях нужно больше пищи. А знаешь, сколько времени нужно быку, чтобы наесться? Но мы должны отойти подальше от тех, кто остался сзади. Невозможно сказать, что они сделают.

– А куда мы идем? – спросил Шеф.

– Не знаю. И вообще, кто ведет эту армию? Все считают, что ты.

Шеф в ужасе замолчал.

* * *

Последние закутанные фигуры арьергарда исчезли за разрушенными домами внешнего Йорка, и Рагнарсоны на стене повернулись друг к другу и переглянулись.

– Хорошо, что избавились, – сказал Убби. – Меньше ртов кормить, меньше рук, чтобы делить. Да и что такое несколько сотен последователей Пути? Мягкие руки, слабые желудки.

– Никто не назовет Вигу-Бранда мягкоруким, – ответил Халвдан. После хольмганга он не торопился поддержать братьев в их нападках на Шефа и его сторонников. – И там не все последователи Пути.

– Неважно, кто они, – сказал Сигурт. – Теперь они враги. Это все, что нам нужно знать. Но пока мы не можем еще сражаться с ними. Нужно удержать…

И он ткнул пальцем в небольшую группу, стоявшую в нескольких ярдах от них на стене: архиепископ Вульфхир и несколько черных монахов, среди них тощий дьякон Эркенберт, теперь глава чеканной мастерской.

Айвар неожиданно рассмеялся. Трое братьев беспокойно взглянули на него.

– Нам не нужно сражаться с ними, – сказал Айвар. – Их собственное проклятие идет вместе с ними. С некоторыми так бывает.

* * *

Вульфхир тоже смотрел на уходящую колонну.

– Кое-кто из кровожадных волков ушел, – сказал он. – Если бы они ушли раньше, может, нам не понадобилось бы договариваться с остальными. Но теперь они за нашими воротами. – Он говорил на латыни, чтобы посторонние не поняли.

– В эти тяжелые дни испытаний мы должны жить мудростью змеи, – ответил на том же языке Эркенберт, – и хитростью голубки. Но наши враги: и те, что в городе, и ушедшие – могут быть побеждены.

– Тех, что внутри, я понимаю. Их сейчас меньше, и с ними можно снова сразиться. Не мы, из Нортумбрии, будем сражаться с ними. Короли юга: Бургред из Мерсии, Этельред из Вессекса. Поэтому мы послали изувеченного тана в Восточную Англию подвешенным между двумя пони. Он покажет королям юга, кто такие викинги, и пробудит их дремлющий дух.

– Но каковы твои планы, Эркенберт, относительно ушедших? Что мы можем с ними сделать посреди зимы?

Маленький дьякон улыбнулся.