Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе

Был образован комитет палаты общин, куда вошли и Райдер, и Шеридан. Но нашелся человек, который лучше всех знал, на что членам парламента целесообразнее потратить время. Некто У. направил письмо редактору «Икзэминэра» с предложением учредить в качестве ночной стражи Корпус достопочтенных членов парламента. Достопочтенного К. Йорка предлагалось переместить из Адмиралтейства в сторожку, поскольку, как выразился автор, «помню, когда я был еще мальчиком, он в своих речах перед избирателями говорил, что откуда бы ни грозила опасность, он с радостью пройдет сквозь кровь, чтобы защитить короля и страну». Что же до членов Городского совета, им «после многочасовых праздничных застолий пойдет на пользу освежающая длительная прогулка в качестве сторожей. Исполнение долга нейтрализует печальные последствия ужина». Уэст-Энд пусть патрулируют люди светские – в раннюю смену нагуливают аппетит для обеда. «Их присутствие в палате не обязательно, кроме как во время голосования. А тем, которые выступят первыми, нечего почивать на лаврах – как только начнет смеркаться, пусть, возгоревшись от выдержанного хереса и кларета, идут на вылазку разгонять своим светочем сынов хаоса и тьмы. Понятно, что премьер-министр не может быть одновременно более чем в пяти местах, но когда в следующий раз будет вносить законопроект, хорошо бы «добавил поправку, требующую инструктировать министра внутренних дел, чтобы тот представлял кое-что из своих обязанностей».

Через несколько недель комитет опубликовал доклад, нисколько не интересный потомкам, но соответствующий умонастроениям современников. Как и следовало ожидать, в нем содержались предложения об улучшении состояния службы приходских сторожей и усилении координации между магистратами. И только Хэрриот, который через пять лет умер после тяжких страданий, невыносимых, по выражению журнала «Джентльменз мэгэзин», даже для его стойкого ума, предпринял отважную, но безнадежную попытку убедить комитет мыслить шире. Для него идея службы ночных сторожей полностью дискредитировала себя. Он настаивал, чтобы районные власти имели в своем распоряжении полицейские силы в составе пятидесяти человек под началом главного констебля. Кроме того, предлагал вносить в список полицейского резерва примерно вдвое больше кандидатов. В речную полицию и на Боу-стрит зачислить дополнительно по двести человек. Сделать полицию легкоуправляемой и доступной в случае тревоги и подчинить энергичным магистратам, поскольку только смелые и решительные люди способны руководить полицейскими силами.

Никто к нему не прислушался. Хэрриот мог с тем же успехом устроить для всех желающих декламацию стихов Генри Джеймса Пая, Уильяма Гиффорда или Мозера. Законопроект в основном опирался на предложения комитета и вскоре поступил на рассмотрение в парламент. В это время вызванная преступлениями паника стала стихать. И вот 11 мая произошло новое убийство, утешив низшие классы тем, что не только они подвержены опасности. Джордж Беллингем, разъяренный пересылкой писем из одного департамента Уайтхолла в другой – хорошо еще, что уведомляют об этом, – принес в вестибюль палаты общин заряженный пистолет и застрелил премьер-министра. Возможно, Персиваль успел, умирая, вспомнить высказанную им три месяца назад сентенцию, что никакая, пусть даже самая превосходная, организация ночной стражи не предотвратит подобных преступлений.

Осталось только провалить закон. В июле палата обсуждала петицию столичных приходов, которые утверждали: закон совершенно не отвечает требованиям и будет им стоит дополнительные 74000 фунтов прямого налогообложения. Райдер больше не был министром внутренних дел, и законопроект остался без поддержки. Молодой Генри Бруэм, впоследствии знаменитый лорд-канцлер, устроил ему похороны. Законопроект, пусть и не грандиозный, сам по себе представлял опасность. Он был внесен под влиянием импульсов и настроений момента и давал вызывающую тревогу власть полицейским, над которыми стояли магистраты, представлявшие собой пестрое сборище банкротов, юристов-неудачников «и в особенности поэтов – да, именно поэтов, ведь не было ни одного прихода, чтобы обошлось без своего поэта». Приходские власти были «обеспечены поэтами даже лучше, чем министерство финансов». Больше об этом законопроекте никто не слышал, зато парламентские комитеты (в 1816, 1818 и 1822 годах) заслушивали вопрос об опасности, грозящей со стороны полицейской системы английским свободам. И когда в 1829 году тогдашний министр внутренних дел Роберт Пиль учредил столичную полицию, совет прихода Святого Георгия вновь разразился жалобами.