Молоко для вредного ректора

Песнь моя была больше похожа на обиженные вопли застрявшей в трубе кошки, но ведь главное не это. Главное, чтобы сработало. Я пела, пока хватало сил, когда ураган вдруг подхватил меня и поднял в воздух.

Слова заклинания почти сорвались с моих губ, знакомые строки вертелись на кончике языка, я могла использовать магию и почти сделала это. В критических ситуациях люди действуют инстинктивно, и вся моя сущность колдуньи взывала к использованию магии. Здравый смысл же сопротивлялся из последних сил. Нельзя колдовать сейчас! Безобидный измерительный артефакт утащил Эхои в небо. Природная магия сошла с ума и использовать заклинания сейчас это все равно что идти против природы. Подобное никогда ничем хорошим не заканчивалось. Никогда.

Меня швыряло по воздуху, как травинку. Небо было моей родной стихией с самого рождения. Я научилась летать раньше, чем ходить. Воздух всегда являлся надежной точкой опоры для таких, как я. И тем страннее и страшнее сейчас было осознавать, что именно сейчас небо ненадежно и опасно. Крылья жалко повисли за спиной, бессильные и израненные. Казалось, меня целую вечность бросало из стороны в сторону, пока невидимая сила не наигралась и не начала меня опускать.

Все ниже и ниже. Я падала прямо в Скалистое Ущелье. Усилием воли я распахнула крылья, стараясь смягчить падение. Я знала, что взлететь не смогу, но широкие крылья, не подводившие меня доселе ни разу, смогут замедлить падение, дать возможность не разбиться об острые камни.

Ветер стих в один момент. Оглушающая тишина била по ушам с невероятной силой. Мир исчез, растворившись в темноте и тишине. Я потерялась во времени и пространстве, не осознавая, далеко ли от земли и долго ли падаю.

Моему сердцу особенно дороги те осенние дни, когда мелкие капельки воды зависают в воздухе, делая все вокруг полуреальным. Это нельзя назвать дождем или туманом, это совершенно особенное природное явление. Редкое мгновение покоя, когда все вокруг застывает. Нечто подобное случилось со мной в тот миг, когда утих ветер. Натянутой резинкой растянулось мгновение, а потом я плавно приземлилась на твердую землю. Напряженные мышцы расслабились и я обмякла, прижавшись исцарапанной щекой к прохладному камню. Сил шевелиться не было. Этот маневр отнял у меня последние силы. Хуже я себя не чувствовала даже после трех двойных семинаров у второкурсников (не такие робкие, как первокурсники, но еще не такие утомленные учебой, как третий курс).

— Мередит? Мередит! — в голосе ректора Корвуса слышалась неподдельная тревога. Судя по всему, и голос, и его обладатель, были недалеко от меня. Едва ли больше чем в двухстах футах. Впрочем, ущелье искажало звуки и определить расстояние не так уж просто.

Я прохрипела что-то невнятное, надеясь, что Бриар услышит и поймет: я жива. Оставьте меня в покое, пожалуйста! Минут на пять. А еще лучше дня на три. Я просто полежу где-нибудь в уголочке и все.

— Мередит! — закричал он, и эхо отразилось от стен ущелья.

Белый шар света появился где-то над моей головой. Ох! Видимо, Бриар отчаялся найти ценного кадра и, не желая в сентябре искать нового преподавателя, решил воспользоваться магией. Надо срочно подать сигнал, пока начальство не разозлило роре-трольда вновь. На вторую песню меня точно не хватит.

— Ту… кхе-кхе.. Тут я, — сдавленно выдавила я. Ощущать себя во времени и пространстве стало гораздо... например, сейчас мне больно и устало. И я это прекрасно чувствовала.

— Здесь темно, как у гаргулеца в… — он проглотил последнюю часть ругательства, видимо, сообразив, что его могут услышать нежные натуры. — Мередит, болотник тебя забери, где же ты?

Из последних (максимум предпоследних) сил я приподнялась и вяло махнула рукой. Может, увидит?

Тут же мягкие осторожные шаги приблизились, и ректор Корвус предстал передо мной во всем своем великолепии. Всего его великолепия я не увидела потому что было темно, а я лежала так, что в поле зрения попадали разве что ректорские ботинки.

— Профессор Маккой, сейчас не время отдыхать, — сердито пробормотал он, опускаясь передо мной на колени.

— Приятно.. кхм.. приятно видеть вас в таком положении, — слабо ухмыльнулась я. На большее сил не хватало. По мне словно бы дракон пробежался. А потом понял, что ему понравилось, и пробежался еще раз. И еще разок, чтобы закрепить эффект. Ох уж эти драконы.

— Не рассчитывайте, что подобное повторится, профессор, — бросил он, быстро ощупывая мои конечности. Руки ректора были холодные и профессионально-безразличные, как у врача, осматривающего пациента. — Вы в порядке?

— Наверное, да. Ну, по крайней мере, буду. Как Эхои?

— Можете у нее сами спросить.

И тут же откуда-то за его спиной послышался мелодичный голос Эхои:

— Дон ректор вправил мне вывих, так что худшее уже позади. Это была вынтоасе**?

— Роре-трольд, — покачала головой я. Глаза потихоньку привыкали к тому, что работать придется и смуглое лицо профессора Шикоби, возвышающейся надо мной, начало проступать из тьмы.

— Ну, надо же, — мягко хихикнула она. — Кажется, я должна ректору десятку. Он был уверен, что это роре-трольд.