Молох

— Гм. Он был вчера здесь, взволнованный такой, явно спешил. К нему ещё двое прилипли с Калашами. Типа, сопровождающие. Рыла ещё те, скажу я вам. Шли к медикам, но не знаю, с какой целью. Говорил, мол, секретно. Ответы стоит искать на Выборгской.

— В смысле? — вскинул бровь диггер. От такого взгляда даже у меня по коже прошёл холодок. Эх, не хотел я с воином прощаться на следующей станции.

— Всё просто — Сомов набрал воздуха в грудь. — На Выборгской у него там свой человек, бывший диггер, вроде как. Звать Кузнец. Не потому что мечи куёт, а потому что делает нелегальные огнестрелки, которые позже идут в оборот по всему метро. Куёт их, как кто-то крылато высказался. Ювелирная работа, в срок. Всё как надо. Слышал такое, что Веган снабжается оружием через Восстания и Маяк. А Кузнецу что? Чистый навар, не жалуется. Мироед одним словом. Вон, штурмовая винтовка — тоже его рук дело.

За массивным плечом Глыбы я заметил торчащий ствол М-16. Интересно, куда винтовка Горца делась? Не помешало бы в дополнение к моей «малышке».

— Короче, Луначарский поведал — продолжил мэр. — Что у него намечена встреча с этим Кузнецом. До Ленина они будут добираться вместе с ним. Важен ему он был зачем-то. Губернатор Академы то вашей — умный мужик, а угодил, чувствую, в такую жопу. Ладно. Как вам обоим известно, он так и не дошёл до Выборгской, а Кузнеца, в свою очередь, задержали на станции под подписку, пока вы не прибудете туда и лично не разберётесь во всём сами.

— Антоха, у меня немного другая цель намечена — взял я инициативу.

— Это-то я знаю. Не мне вам давать распоряжения. Поступайте, как считаете нужным. В общем, джентльмены, настаиваю оглядеть станцию, а там как пожелаете. У нас пути между Лесной — Выборгской открыты, на КПП доложу, не волнуйтесь по этому поводу. И ещё вот что — вещи ваши у патрульных. Идите ко Второму посту. Вам, в принципе, как раз туда. А мне, увы и ах, надо идти.

— Давай — сказал Глыба на автомате. Сам наверное не сообразил, что сморозил, но зато потом поправился. — И это… Ну, спасибо.

— Да не за что.

Я же удостоил Сомова взглядом и кивком. Мэру Лесной я доверял. Чуял за версту, что Карпов и даже Постышев с Васьки лгут, а паренёк, что стоял только что перед нами, искренен. Тоже самое усёк и Глыба. Мы с ним переглянулись. У меня ни с того ни с сего по телу опять пробежали мурашки.

— Ну что, Молох, дрябнем перед выходом за наше второе рождение? — Достал солдафон из-за пазухи непочатую бутылку самогона.

— Но по одной! — скривил я губы в подобие улыбки. И она была искренней, чёрт возьми! Так мне улыбалась…

— Рита! — крикнул я. — Стой!

Участок от Кузьмолово до Токсово сразу после первого километра маршрута был крайне опасным. И я откуда-то это, блин, знал. Словно гулял здесь в свободное от время дел, наслаждаясь такими желанными радианами в своём организме. Сарказм — хорошая порой штука, не так ли? Моя вторая половина шла впереди всех. Но дальше ходу не было: впереди ловушки.

Подняв вверх кулак, я показал знак бойцам, чтобы те замерли на месте. Медленной поступью Рита возвратилась ко мне. Я был наготове. Прямо на нас шёл поезд. Рельсы от бешеного стука колёс дрожали под ногами. Я отсчитал ровно десять секунд прежде, чем свет фар поезда-призрака, появившегося из ниоткуда, опалил сетчатку глаза…

Ослепляющий свет. Такой, наверное, видит человек перед смертью. Где-то слышал, что белый свет — неизвестный химический процесс во время отмирания головного мозга. Сейчас глаза заливала зелёная гамма. Минуту, почему зелёная?

— Молох? — Глыба одёрнул меня.

— По ходу, у меня снова вспышки в памяти — задрав голову, я глядел на лампы дневного освещения. Те наливались ярким зелёным светом, создавая ощущение, будто находишься на природе, в лесу.

— Выпили то по сто капель — солдат хлопнул меня по спине, чуть ли не вбив лопатку в ключицу. — Держись, друг.

Лесная по типу платформы представляла собой островную станцию. Колонны перронного зала выполнены из белого мрамора, полы из серого гранита. Путевые стены облицованы зелёными вкраплениями, освещение такого же цвета. Справа и слева от нас то и дело появлялись парники со всевозможными растениями. Здесь выращивались сельхоз культуры, экзотические цветы, названиями которых даже не хотелось выкручивать себе мозги тупой отвёрткой. Освещение и нужную температуру поддерживали люди в белых халатах. Возможно, выпускники Лесопилки. Это вам не свинари с Политеха — двуличные, вечно грязные, подозрительные ко всем и всему. Что касается Глыбы, так тот вообще не замечал цветов, лишь шёл вперёд, как сквозь воздух глядя, который, если бы был материальным, тотчас бы в панике убежал. Палатки на Лесной встречались реже, чем рассадники. Вот где у нас располагались самые настоящие ботаники.

На посту КПП дневальные вручили мне противогаз, нож, фонарик (новый) и авоську с консервами и водой. Глыбе вверили тоже самое, плюс магазин к М-16.

— 28 калибра мы тебе не нашли — обратился один из патрульных ко мне. — Калаш, сам понимаешь, дать не можем. Война. И так каждая пуля на счету, не говоря о пушках.