Молодые, но взрослые: поиск доверия себе и своим решениям

Грета, которой тридцать лет, недавно объявила мне на сессии, что переезжает в Рим из-за работы партнера, за которым она решила последовать. Рассказывая об этом, чтобы решить, будем ли мы продолжать нашу совместную работу, она между прочим упомянула, что родители переедут вместе с ней. «Чтобы мы все оставались рядом», – объяснила он мне.

Очевидно, когда человек так долго остается ребенком, он не может полностью реализовать многие другие части своей самости. Это мешает ему стать независимым, не извлекает эго, которое говорит нет, устанавливает границы, говорит свое слово, не боясь вызвать неудовольствие родителей. Нейронные и социальные связи истощаются, мы остаемся внутри себя, мало реализуем потенциал развития, пренебрегаем им. Речь о людях, которые, давно преодолев порог совершеннолетия, спрашивают меня в соцсетях (то есть в еще одном месте за пределами собственного я) о разрешении вырасти, не зная, что им это позволено уже в силу их возраста. Я говорю это, чтобы начать оперировать объективными данными.

Функцию моста выполняет любовь. О ребенке заботятся, пока он не покинет дом, и не нужны никакие дополнительные объяснения, чтобы сформулировать, как базовые условия семейной гетеролюбви негативно влияют на уже взрослых детей. Когда человек перескочил через подростковый возраст, это все равно не позволяет отношениям с родителями превратиться в равноправные. Он не может разместить значимые чувства за пределами семьи, в которой он родился.

Родители отдали ребенку все и теперь хотят кое-что взамен: чтобы он не уносил с собой это все и не отдавал его другим, а то, не дай бог, и они останутся без этого.

Само собой разумеется, что этот тип аффективного импринтинга, столь дисфункциональный, который именно по этой причине трудно изменить, сбивает с толку и людей, находящихся в здоровых и нормальных человеческих взаимоотношениях. Если Беатриче и Деннис и в самом деле образец любви в паре, меня не удивляет, что, к сожалению, в конце концов и они начинают задумываться о том, что с ними что-то не так. Сепарация и автономия в наши дни перестали быть жемчужиной отношений. Они воспринимаются скорее как оскорбление мифа, на котором зиждется семья, а иногда и как формы самой настоящей нелюбви. Когда у вас за плечами есть опыт неудачных привязанностей, каждый независимый поступок другого воспринимается как угроза собственной цельности, настоящее нападение на нее, способное расчленить, разъединить, разбалансировать того, кто при отсутствии отношений, которые я бы определила как пуповинные, начинает чувствовать себя так, словно он не существует.

Итак, резюмирую. Чтобы выйти за пределы свой семьи и полюбить, в наши дни необходимо совершить тринадцатый подвиг Геракла: для этого нужно быть личностью, а в семьях выращивают только детей.

О супружеском ложе

Сексу предстоят тяжелые времена?

Ученые Университетского колледжа Лондона в 2018 году опубликовали данные исследования[50], которое подтвердило, что миллениалы теряют девственность все позже и позже: каждый восьмой откладывает первый сексуальный опыт до двадцати шести лет.

Психологи, антропологи и социологи выдвинули различные гипотезы на этот счет: увеличение продолжительности обучения, в результате которого люди задерживаются в родительском доме все дольше; свободный и бесплатный доступ к порнографии – она в значительной степени позволяет сублимировать сексуальное влечение; защитная и в некотором роде трансгрессивная реакция по отношению к гиперсексуализированному обществу, в котором мы живем и которое постоянно призывает нас делать это, так что отсрочка получения сексуального опыта или воздержание превращаются в новую сексуальную революцию; вопросы женственности, телесности и равенства полов, которые могут испугать и заставить отступить мужскую сексуальность: мужчина теперь сталкивается с меньшей определенностью и получает меньше явных сигналов по сравнению с прошлым. И это лишь некоторые из причин.

Все это так. Однако мне кажется, этих выводов недостаточно для ответа на вопрос, на который мне хотелось бы обратить особое внимание. Я говорю об афанизисе, или исчезновении полового влечения. Значение этого термина восходит к утрате блеска при угасании звезд. Скажу, рискуя вызвать неудовольствие некоторых читателей: многие формы асексуальности связаны вовсе не с сексуальной ориентацией или сексуальной идентичностью, а с тем, что отсутствие влечения имеет символический смысл, до сути которого нужно докопаться. Я настолько часто сталкивалась с доказательствами этого в клинической практике, что без колебаний напишу черным по белому: сексу предстоят тяжелые времена.

Ускользает возможность наверстать упущенное