Молодые львы

– Только не изображай святую добродетель! – взвизгнула Лаура. – Мне тоже кое-что известно! Все эти твои письма о том, как тебе одиноко без меня в Нью-Йорке! Не так уж ты страдал от одиночества. Меня тошнило от тех жалостливых взглядов, которыми одаривали меня женщины, когда я возвращалась в Нью-Йорк. А когда ты договорился встретиться с мисс Фриментл? Во вторник за ланчем? Хочешь, я скажу ей, что твои планы переменились? Что ты можешь встретиться с ней завтра… – Лицо Лауры выражало страдание и гнев.

– Хватит. – Чувство вины захлестнуло Майкла. – Не хочу тебя больше слышать.

– И у тебя нет ко мне вопросов? – Лаура уже кричала. – Не хочешь спросить меня о других мужчинах? Или мне самой огласить весь список?

У нее перехватило дыхание. Она упала на кушетку и разрыдалась. Очень уж картинно, хладнокровно отметил Майкл. Как инженю на сцене. Лаура продолжала рыдать, уткнувшись лицом в подушку. Несчастная, исстрадавшаяся, замученная. Шелковистые волосы рассыпались по подушке. Прямо-таки ребенок, незаслуженно обиженный то ли подругами, то ли родителями. У Майкла возникло желание подойти к ней, обнять и успокаивающе прошептать на ухо: «Детка, ну хватит, детка!»

Но он повернулся и вышел в сад. Гости тактично отошли подальше от дома, в другой конец сада. Они сбились в кучку, не зная, как себя вести. Их нарядная одежда яркими пятнами выделялась на фоне густой зелени. Направляясь к гостям, Майкл тыльной стороной ладони стер кровь со лба.

– Бадминтона не будет. Я думаю, вам лучше уйти. Пикник на траве, к сожалению, не удался.

– Мы уже уходим, – выдавил Джонсон.

Майкл никому не подал руки. Смотрел поверх голов. Мисс Фриментл, проходя мимо, бросила на него короткий взгляд, но тут же опустила глаза. Майкл ничего ей не сказал. Вскоре он услышал, как за гостями закрылись ворота.

Майкл стоял на зеленой траве, чувствуя, как под яркими лучами солнца запекается царапина над глазом. Рассевшиеся на ветвях вороны вновь подняли страшный гвалт. Он ненавидел ворон. Подойдя к изгороди, Майкл наклонился и подобрал несколько гладких, увесистых камней. Прищурившись, он смотрел на дерево, выискивая ворон среди листвы, затем размахнулся и бросил камень в трех птиц, сидевших черным крикливым рядком на одной ветке. При этом Майкл отметил, какая у него сильная, крепкая рука. Камень со свистом пронесся меж ветвей. Майкл кинул второй камень, потом третий, вкладывая в броски всю силу. Вороны с недовольным карканьем снялись с ветвей и улетели. Последний камень Майкл бросил им вслед. Птицы затерялись среди деревьев, и в саду, залитом лучами солнца, воцарилась сонная, предвечерняя тишина теплого летнего дня.

Глава 6

Ной нервничал. Впервые в жизни он пригласил гостей и теперь пытался вспомнить, как выглядели вечеринки в кинофильмах и как их описывали в книгах и журналах. Дважды он наведывался на кухню, чтобы проверить, не растаяли ли три десятка кубиков льда, которые они с Роджером заранее купили в аптеке. Вновь и вновь он поглядывал на часы в надежде, что Роджер со своей девушкой успеет вернуться из Бруклина раньше, чем начнут съезжаться гости. Ной не сомневался, что в отсутствие Роджера он обязательно наломает дров, совершит непоправимую ошибку, не справится с ролью непринужденного и уверенного в себе хозяина.

Ной и Роджер Кэннон жили в однокомнатной квартире. Дом их находился рядом с Риверсайд-драйв, неподалеку от Колумбийского университета. Комната была большая, с камином (к сожалению, декоративным, с замурованным дымоходом), а из окна ванной, если, конечно, чуть высунуться, открывался вид на Гудзон.

После смерти отца Ной двинулся в обратный путь, на Восточное побережье. Ему всегда хотелось побывать в Нью-Йорке. Город этот манил его как никакой другой, и уже через два дня после приезда он нашел работу. А потом познакомился с Роджером в городской библиотеке на Пятой авеню.

И теперь Ною не верилось, что совсем недавно, до встречи с Роджером, ему не оставалось ничего другого, как целыми днями бродить по улицам. Он ни с кем не разговаривал, у него не было друзей, ни одна женщина не удостаивала его даже взглядом, ни один дом он не мог назвать своим, а каждый час удивительно напоминал предыдущий и ничем не отличался от следующего.

Ной вспомнил, как он задумчиво стоял перед библиотечными полками, глядя на бесконечные ряды книг с блеклыми корешками. Потянувшись к томику Йейтса, он случайно толкнул стоявшего рядом мужчину и машинально извинился. Они разговорились и продолжали говорить, выйдя на дождливую улицу. Роджер предложил заглянуть в бар на Шестой авеню, они выпили по две кружки пива и, прежде чем расстаться, договорились встретиться на следующий день и вместе пообедать.