Молодой бог (СИ)

Я пожал плечами и поплёлся в сторону двери. Найдя там целый комплект из шорт и футболки моего размера, я изумился, но не сильно. Натянув их, я вышел. Никого не было. Я сел на скамейку. Через три минуты скрипнула дверь и из соседней раздевалки вышел Джим. Он шёл с серьёзным видом, в майке и в шортах. Я чуть рот не открыл от удивления. Мориарти был вполне себе такой обычный в этой одежде. Он вышагивал ко мне и словно говорил: «Ну что, видишь какой я крутой?». А я всего лишь проронил еле слышное «О боже». Джим подошёл ко мне, а я, как идиот, осмотрел его с головы до ног. Его тело блестело, как будто он намазался чем-то жирным.

— Часто пользуешься маслом? — спросил я, дабы отхватить кусок от пирога остроумия.

— Только если становится узко. — ответил с ухмылкой Джим, забирая у меня весь оставшийся пирог.

Мне оставалось лишь подняться и оглядеться.

— Полный вперёд. — прозвучал голос Мориарти, а сам он указал на тренажёры.

Я почесал затылок. Не то. Мне больше бег поможет. Но здесь нет для этого должного места, кроме беговых дорожек, которые меня всегда чем-то бесили. Так что придётся обойтись силовыми.

Мне, признаться, было немного неуютно отжиматься, подтягиваться, вытягиваться при Джиме. И всему виной его пристальный взгляд. Что он так уставился, я не понимал. Причём он будто следил, чтобы я не сделал чего-то не того. Тяжесть последних событий из мыслей не уходила. Надо попробовать ещё что-нибудь.

— Давай сыграем. — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я задаю вопрос, ты отвечаешь и наоборот.

Интерес Мориарти тут же отобразился на его лице в виде ехидной улыбки.

— Где вы с моим отцом родились? — сразу начал я.

— В Ирландии. — был ответ. — Каким был твой самый худший кошмар?

Я обалдел с быстроты вопроса и его содержания. Мне пришлось подумать.

— Кошмар в смысле сон или событие из реальной жизни? — тихо уточнил я.

Джим молча смотрел на меня, чуть улыбаясь. Из меня вырвался вздох.

— Смерть мамы, наверное. — неужели я говорю об этом не с Майкрофтом и не с психологом. По телу прошлась дрожь с мурашками. — Сейчас я почти ничего по этому поводу не чувствую, но думаю, всё до сих пор блокируется. — я отвёл взгляд. — Какие у тебя были отношения с моим отцом?

Я поставил ногу на гантель и стал медленно возить её по полу туда-сюда.

— Я был другим. — это всё, что ответил Джим. Видимо, решил, что это всё и объясняет.

Мне стало как-то грустновато. Почему касание семейной темы вызывает только печаль?

— Ты хочешь узнать больше о своей матери?

Странный вопрос. Я задумчиво водил рукой по тренажёрам. Мне было вроде бы всё известно о маме. Вот об отце почти ни черта.

— Об отце хочу.

Джим как будто разочаровался.

— В Адаме не было ничего интересного.

— Почему он решил возить контрабанду? — мне не понравились слова Мориарти.

Пусть мой отце и был зауряден, в отличие от своего гениального братишки, но он всё же был моим отцом. И я хотел узнать историю.

Мориарти скучающе огляделся, а затем припал к стойке с оружием. Я стремительно подошёл к нему, теряя страх и планируя вытянуть как можно больше.

— Ради денег. — Джим запрокинул голову, произнося это так, словно скучал он по меньшей мере уже часа два.

— Ваши родители? — я сломал правила своей же игры.

Этот вопрос заставил преступника вообще по стойке кататься.

— Давно умерли, конечно. — в его голосе и на лице не было ни капли горя.

Я вдруг ужаснулся одной своей мысли.

— Я их не убивал. — ответил мне Мориарти, крутя патроны.

Мне захотелось убраться от этой темы подальше, но я всё-таки спросил:

— А убивал вообще? Когда в первый раз?

Джим вдруг улыбнулся, словно приятным воспоминаниям.

— Карл Пауэрс смеялся надо мной в школе. И я заставил его замолчать. — произнёс Джим, направив на меня ствол. — Но убил я его просто гениальным способом.

Я смотрел себе на руки. Сегодня я тоже чуть не убил человека.

— У тебя были друзья? — вдруг спросил Мориарти.

— На базе? — я обрадовался смене темы.

— Только недавно появились. — и я умудрился их тут же потерять.

— А… — он не смог продолжить, потому что все слова потонули в смешке. — любовники?

Я отрицательно покачал головой. Ты единственный побывал в моём заду.

— И что они теперь о тебе думают, твои друзья?

Я вздрогнул. Больная тема.

— Не знаю. — я опустил голову.

— Да брось. — махнул рукой Джим. — Все они приходят и уходят. Все они лишь мусор.

Я не переставал хмуриться. Мусор? Серьёзно?

— Не знаю… — мускулы на моих скулах задергались. — Мне они вроде как стали довольно дороги.

— Так почему же тогда ты их бросил? — задал коварных вопрос Мориарти.

— Хватит.

— Мы же та-а-а-к хорошо болта-а-а-ем! — выдал Джим, писклявым голосом, растягивая слова.

Я отошёл от него, потому что такое поведение было устрашающим. Я смотрел на него во все удивлённые глаза, а он заливался смехом. Тогда я схватил пистолет и нацелил на него. Это было что-то вроде инстинкта. Он тут же поднял руки и чуть прервал смех, чтобы сказать:

— Ой-ой! Пристрелить меня решил? Я же твой любимый дядя. — снова протянул он, смеясь.

— Ты сейчас как сумасшедший. — признался я.