Молодой Блейз

Маккей гневно бросил в лицо членам Палаты упрек, что среди специалистов, нанятых на других мирах, могут оказаться люди, которые не только сами не верят в Бога, но будут активно и публично отрицать Его существование и выступать против Его церквей. Таким образом, подчеркнул Маккей, они будут выступать и против всего народа планеты.

Блейзу не было нужды искать политическую подоплеку его выступления и предложений. Пять Сестер никак не могут отказаться от поддержки проекта: учитывая то, сколько прихожан они уже проиграли Маккею, у них просто не было иного выхода, как добиваться одобрения проекта, чтобы после его утверждения иметь возможность хвалиться перед своими избирателями, что именно они добились принятия этого закона.

С другой стороны, требования Маккея были практически невыполнимы: другие планеты и специалисты, нанятые на них для сооружения геостанции, никогда не согласятся связать себя обязательством, что все участвующие в строительстве будут людьми верующими и членами какой-либо церкви.

Например, на Кассиде при приеме на работу вообще никто не имел права задавать какие-либо вопросы о вероисповедании.

Довольно многие на Кассиде и на некоторых других мирах, откуда обязательно понадобится привлекать специалистов, вообще считали себя атеистами. Даже экзоты, всегда уважительно относившиеся к свободе личности, придерживались мнения, что любая вера в какое-то конкретное божество препятствует развитию человеческой культуры.

Не оставалось никаких сомнений в том, что Маккей в сущности саботирует проект геостанции, хотя и делает вид, что поддерживает его. В то же время он явно добивается поражения Пяти Сестер, чтобы занять в Палате ту главенствующую роль, которую они так долго играли.

Слушая Маккея, Блейз осознал, что тот, вполне возможно, достигнет своих целей. На Квакерских мирах всегда в большом почете были люди, обладающие способностью воодушевлять и вести за собой других. Несомненно, Маккей принадлежал к числу именно таких харизматических личностей. Большинство депутатов тянулись к нему, подобно железным опилкам, которые более сильный магнит оттягивает от более слабого.

Когда наконец Маккей закончил свою речь, внизу раздались дружные аплодисменты; к ним присоединились даже и некоторые посетители на галерее, хлопавшие до тех пор, пока Том не призвал их к порядку.

Блейз вместе со всеми покинул галерею и отправился в апартаменты дожидаться выхода дневных выпусков новостей.

Последний утренний выпуск принтер допечатывал, как раз когда он вошел. Блейз выбрал листы, где говорилось о Маккее.

Разумеется, никаких комментариев к речи он еще не предполагал, но тон статей вполне оправдывал ожидания Блейза, а именно: какое бы решение ни было принято по геостанции, Маккей поднял очень важный, хотя и щекотливый вопрос о тех, кто будет работать над проектом: должны ли быть эти люди верующими в нашем понимании?

Тон сообщений дневных газет был уже совершенно другим. Все они подчеркивали, что раз такой вопрос поднят, то так или иначе он должен быть решен. В вечерних изданиях уже появились результаты опроса общественного мнения: подавляющее большинство высказались за те ограничения, какие предлагал Маккей.

Комментарии стали более сдержанными, но и более аргументированными.

Блейз как раз читал одну из статей, когда послышался сигнал видеофона; отложив газеты, он взглянул на экран и увидел сообщение Данно:

«Заехать за тобой в восемь? Можем вместе поужинать.

Президент».

До восьми оставалось еще два с половиной часа. Блейз провел их, изучая прошлую деятельность Палаты. Его интересовало, случались ли раньше подобные кризисы на религиозной почве при обсуждении жизненно важных для всей планеты вопросов. В конце концов он насчитал их восемь, и все они были решены в пользу веры. Продолжая эти исследования, он узнал, что затем в большинстве случаев подобные проекты воскрешались и снова проходили через Палату, только уже как части других, совершенно не связанных с ними проектов, и в такой форме, которая позволяла исключить или как-то обойти религиозные причины, препятствующие принятию этих проектов в первоначальном виде.

Не успел он как следует углубиться в изучение этих вопросов, как открылась дверь и вошел Данно. Его глаза как обычно блестели, и он выглядел как всегда здоровым и энергичным.

– Ну как? Готов? – спросил он.

– Так точно, господин президент, – ответил Блейз, откладывая бумаги в сторону.

Обед проходил в одном из многочисленных ресторанов, где Данно принимали как одного из самых желанных клиентов. Его появление здесь можно было считать неплохой рекламой заведению, а также свидетельством высокого уровня ресторана.

В этот вечер Данно был весел, остроумен и вообще в ударе. Он болтал обо всем, но – заметил Блейз – ни словом не обмолвился о речи Маккея.