Молодой Блейз

Наконец Блейз погрузился в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись утром, он позавтракал и оделся почти так же, как и при прошлом посещении церкви, хотя теперь одежда была немного лучше, а туфли – не такими старыми: несмотря на почтенный возраст, они демонстрировали следы некоей заботы о них. Все это создавало впечатление еще не окончательно опустившегося человека Он отпустил машину, не доехав нескольких кварталов до отеля, в котором находилась штаб-квартира Деррела Маккея и его организации, и остаток пути прошел пешком.

Швейцар у входа в отель посмотрел на него с опаской, но все же пропустил внутрь. В холле Блейз сразу заметил двоих мужчин в городской одежде, но с загорелыми лицами, какие бывают у тех, кто провел большую часть жизни в деревне. Они сидели в креслах неподалеку от входа и когда он проходил мимо, проводили его внимательными взглядами.

Блейз обратился к администратору и, предъявив письмо Самуила Годсарма, объяснил цель своего визита.

Тот предложил ему посидеть в холле и подождать. Через некоторое время ему вручили бланк заявления. Блейз заполнил его на имя Блейза Маклейна, указав, что Генри – его отец, а Джошуа и Уилл – братья. Прошел час; администратор вызвал его, взял заполненный бланк и вручил значок и ключ.

– Ключ – для специального лифта, – предупредил он. – Поднимитесь на одном из них на верхний этаж и покажите значок тому, кто вас встретит.

– Благодарю вас, – сказал Блейз. Но администратор уже отвернулся от него. Блейз пересек холл под взглядами сидящих там в креслах за маленькими столиками мужчин и женщин.

Бесшумный лифт поднял его на сороковой этаж. На площадке он увидел двух мужчин почти такого же роста, как он сам, но фунтов на двадцать-сорок потяжелее. Не говоря ни слова, Блейз протянул им письмо Годсарма.

Один из охранников также безмолвно взял письмо и ушел, в то время как второй остался стоять перед Блейзом. Он явно был начеку, хотя выглядел не слишком враждебно.

Трезво оценив свои возможности, Блейз решил, что в случае необходимости с этим охранником он бы вполне справился. Через несколько минут вернулся первый и кивком головы пригласил Блейза следовать за ним. Все происходило в полном молчании.

Они пошли по коридору отеля и остановились возле самой обычной двери почти в самом его конце.

– Это Борис, – назвал себя его провожатый, постучав легонько в дверь.

Через несколько мгновений она распахнулась, и Борис слегка подтолкнул Блейза вперед.

Они оказались в просторной гостиной одного из наиболее роскошных номеров отеля. Правда, мебель здесь наверняка заменили: вдоль стен стояло несколько кресел, а за большим столом сидел Деррел Маккей.

На нем были обычные серые брюки и голубая рубашка. На спинку его кресла был наброшен черный плащ.

– Все в порядке, Борис, – сказал Маккей. – Встаньте возле двери. И подождите.

Стол был завален бумагами, и поверх них, прямо перед Маккеем, Блейз заметил развернутое письмо Годсарма.

– Блейз Маклейн? – спросил Маккей, глядя на него.

– Да, Великий Учитель.

– Я только что говорил с Самуилом Годсармом по телефону. Вижу, что он нисколько не преувеличивал, рассказывая о вашем росте. А вот насчет того, что вы можете быть как-то особенно полезны мне, я пока не знаю. Расскажите лучше, что вы делали в его церкви с момента, когда впервые переступили ее порог, и до того, как он послал вас ко мне.

Блейз так и сделал, стараясь говорить по возможности простым и понятным языком.

– И значит, именно после вашей проповеди, – сказал Маккей, выслушав Блейза, – Самуил решил написать это письмо?

– Да, я думаю, именно тогда, – ответил Блейз. – Потому что он увидел, как глубоко я был потрясен вами и вашей речью.

– Скажите мне, – продолжил Маккей, – ваше выступление хорошо восприняли в общине?

– Полагаю, что да, Великий Учитель, – ответил Блейз, – но я лишь повторил для них слова вашей речи в Палате, и думаю, именно они так глубоко их затронули. Я не верю, что они испытывали подобное когда-либо раньше.

– Должно быть, вы неплохо представили им мою речь. – Маккей дружески улыбнулся Блейзу. – Наверняка Самуил просто испугался, что вы будете лучшим проповедником, чем он сам. Скорее всего, поэтому он и послал вас ко мне. По телефону он сообщил, что вы выросли на ферме и что ваш отец держал коз. Где это было?

– Это район Зеленых Пастбищ, – объяснил Блейз – примерно девяносто миль от Экумени.

– Да, знаю, – кивнул Маккей.

У Блейза уже сложилось определенное мнение об этом человеке. Он заметил, что Маккей достаточно проницателен, причем это качество довольно странно контрастирует с его благообразной внешностью. Не будь Маккей квакером, Блейз решил бы, что его религиозность всего лишь удобный фасад, за которым скрывается непомерное честолюбие.

Словом, Маккей был примерно в таком же положении, как и сам Блейз. Он желал власти, чтобы направлять тех, кто ему подвластен, на путь, который считал правильным.

Пока Блейз предавался размышлениям, Маккей тоже думал о чем-то своем. Затем он снова заговорил:

– А что вы умеете делать?