Молодинская битва. Риск

— Ваше слово хочу слышать, думные бояре, где нын че место мое: в Кремле ли оставаться, ускакать ли, как поступали дед мой и отец?

Обычная тишина. Никто не желает высказываться первым. Ждут, когда царь повелит кому-либо сказать свое слово, указав на того перстом. А государь-ребенок, повременив немного для порядка, стал опрашивать бояр поименно. И удивительная пошла разноголосица. Кто-то даже дал совет царю укрыться в дальнем монастыре-крепости, да чтобы никто не знал, в каком. Казну многие предлагали увезти в тайное место. Но выступали и за то, чтобы царь остался в Москве, и таких набиралось немало. Смелее же всех высказался князь Михаил Воротынский:

— При рати тебе, государь, самому бы быть. Надежней оно так.

Враз нашлись и те, кто поддержал князя Воротынского, убеждать принялись царя, что рать вдохновится и прекратятся тотчас чинные споры меж воеводами, но этому мнению не дал полностью укрепиться митрополит. Он не поддержал эту крайность, но не согласился и с тем, чтобы государь покинул Москву. Обосновал же тем, что нигде царю не безопасно: в Нижнем — казанцы, в Новгороде — от шведов угроза, в Пскове — от Литвы. Да и оставить Москву не на кого. Есть брат у царя,[147] но лет тому еще меньше, чем государю.

— Решать, однако, государь, тебе, — закончил митрополит свою речь. — Как скажешь, на то получишь благословение церкви.

— Остаюсь! — твердо произнес царь, и было умилительно смотреть на этого десятилетнего ребенка, как гордо он вскинул голову и с каким торжеством глядел на бояр.

Принялись обсуждать, какие меры принять для обороны Москвы, и особенно Кремля, где и как спешно собирать ратников для усиления окских полков, каких воевод послать на Оку, и вот тут князь Иван Вельский предложил, не медля ни дня, отправить князей Воротынских в свои уделы. Чтобы, как он сказал, не без пригляду оставались верхнеокские города, если частью сил крымцы пойдут Сенным шляхом.

По душе пришлось Михаилу и Владимиру такое поручение, но и удивления было достойно: отчего ни слова о том, какую рать дать им под руку.

Увы, и царь, по малым годам своим не ведающий ратного дела, согласился с князем Иваном Вельским, повелев братьям Воротынским завтра с рассветом поспешить в свои уделы. Вот и вышло, что оказались они лишь со своими дружинами, но если дружина Воротынска виделась им надежной, то дружина Одоева — замок с секретом, чтобы отомкнуть его, время потребно. А будет ли оно? Обойдется ли? Отведет ли Бог татар от Сенного шляха?

Прежде чем ехать домой, князья Воротынские завернули на Казенный двор, чтобы у главы Казенного двора испросить Фрола Фролова в стремянные князю Михаилу, который вынашивал это намерение давно и надеялся, ежели минет опала, взять к себе молодца, так много доброго им сделавшего.

Глава Казенного двора удивился этой просьбе, пожал плечами:

— Овчины он человек. Тот его к вам подослал…

Не очень-то поверилось в это братьям. Никакого худа за крамольные речи, что с Фролом вели, они не видели, никакого зла не получали, но возражать не стали. Михаил лишь ответил:

— Теперь Овчины нет.

— Овчины нет, найдется другой изверг. У трона всегда вдоволь добра и зла. Глядите, не пожалеть бы. А так — что, так — берите.

Братья не прислушались к совету пожилого, видавшего виды на Казенном дворе головы, велели Фролу нынче же прибыть к ним во дворец.

Прискакав домой и, распорядившись готовить в дорогу коней и малую охрану, сели братья за стол, с любовью накрытый матерью. Теперь они вместе, она теперь всю материнскую любовь направит на то, чтобы сыновьям было в доме удобно и покойно. Увы, сыновья сразу же умерили сияющую ее радость, сказав о повелении царя спешить в уделы, на рубежи, дабы встретить там крымцев.

— Господи! Из огня в полымя! — истово перекрестилась княгиня. — Иль денечков хоть несколько с матерью непозволительно побыть?! Кто ж вам так удружил?

— Князь Иван Вельский.

— Бесчестный!

Вроде бы, как молва идет, правит, растолкав всех, Иван Вельский Думой, мягко, даже с Шуйским, тех, кто его заточил в подземелье и оковал, поступил милостиво, оставил без гонения, а гляди ж ты, сразу увидел, что Иван Васильевич намерен приблизить к себе юных князей, тут же когти выпустил.

А иначе не оценишь совет князя Вельского отправить Воротынских в их уделы спешно, еще и без рати, чтобы, значит, не смогли совладать с крымцами, если те подступят к верхнеокским городам.

Нелюбы, выходит, юные князья властолюбцу! На одно надежда: минет их, Бог даст, лихо лихое.