Молодильные яблоки

— Чтоб мне всю жизнь читать одни газеты! — воскликнул он, произнося самое страшное проклятие книголюбов. — Это всё, или есть и другие порванные книги?

— Пока всё! — ответил Мартин. — Мы проверили кипу: порваны старинные энциклопедии и словари, новые книги в целости и сохранности.

— Кто мог сотворить такое? — бормотал Либрослав, с тоской рассматривая истерзанные книги. — Сколько лет существует библиотека, и до сих пор ни разу ничего подобного не случалось! Даже захватчики не позволяли себе сжигать и портить наши книги, а здесь… Вандалы!

Он опустился на пододвинутый мною стул.

— Вы не помните, кто брал эти книги последним? — спросил я.

— Нет, — горестно вздохнул он. — Так сразу не вспомню — за день приходит не менее ста человек!

— А у вас сохранились старинные рукописи? — спросила Анюта. — Может быть, тогда записи удастся восстановить?

— Ничего не получится! — Либрослав поднял голову. — Старые книги хранятся до тех пор, пока их не перепишут заново. После этого от них избавляются — нам ни к чему хранить старье, которое рассыпается от простого вздоха.

— А не жалко?

— То, что представляет художественную ценность, хранится в неприкосновенности. Но большая часть книг — ничем не выделяющиеся носители информации, с ними мы расстаемся без сожаления.

— Вы хотите сказать, что в данном случае информация утеряна навсегда?! — воскликнул я.

— Да. Этого я и боюсь.

Что за невезение! Столько времени сведения о яблоках лежали в свободном доступе, и вдруг — на тебе: стоило мне заняться их поисками, как тут же нашлись желающие сократить объем человеческих знаний. Непонятно и еще одно: почему агенты, занимавшиеся поисками яблок, не обратили внимания на этот сорт? Посчитали его существование сказочной выдумкой, или…

Или записи были уничтожены еще тогда?!

Нет, это вряд ли — за столько лет тайна о вырванных страницах перестала бы таковой быть. Выходит, что страницы порезали буквально на днях, а занимавшиеся поисками информации агенты в свое время халатно отнеслись к работе.

Но почему я не верю в их халатность?

Неувязочка.

— Между прочим, мы тут кое-что нашли, — напомнила Анюта.

— Ах, да! — спохватился Мартин. — Монеты. В каждой книге с порванными страницами. Смотрите!

Он открыл томик с последней страницы, и мы увидели новенькую монетку. Находившаяся по центру листа, она внезапно соскользнула, упала на пол и укатилась в ночную тьму.

— Кто-то оставил на память, чтобы вернуться? — воскликнула Анюта.

— Вроде не колодец, чтобы монетами разбрасываться. — Мартин положил книгу на стол и присел с подсвечником. Мы дружно присоединились к нему, и поводили над полом свечами с задрожавшими огоньками.

— Не видно, — сказала Анюта.

— Далеко укатилась, — предположил Мартин. — Юлька, фас!

— А в глаз не хочешь, умник? — тотчас отозвалась она.

— Найдешь монету — сколько угодно!

— Не искушай меня, мальчишка! — Кукла встала и, пока библиотекарь не смотрел в ее сторону, важно прошлась под столами, словно между делом высматривая на темном полу еще более темную монетку.

— Компенсация за вещественный ущерб? — предположил я, вставая.

Анюта передала мне другую монетку и приблизила свечку. На кругляшке из тусклого металла с ровными краями и полосками на ребре — немыслимое дело, до таких ухищрений у нас на монетном дворе еще не додумались — была изображена птица, отдаленно напоминающая буревестника. Я перевернул монету и оторопел: на другой стороне не оказалось числа, обозначавшего денежный номинал монеты. Вместо него — изображение той же птицы. Бракованная или это вовсе не монета?

— Нашел! — воскликнул Мартин.

— Я первая увидела! — возмутилась кукла.

— Увидела ты, а поднял я!

— В глаз дам!

— Ничего не получится: у тебя нет повода!

— Чтобы дать в глаз, повод не нужен! — рявкнула Юлька. — Хватит обычного желания это сделать.

— Надо обратиться к ювелирам. По чеканке узора профессионалы определят, где и когда созданы эти кругляшки, — предложил я. — На монеты они мало похожи и до медалей недотягивают. Что-нибудь для игры: фишки, картинки, имеющие смысл только для игроков.

— Игра явно не для бедных, — заметил Мартин, засовывая находку в карман: в порванных книгах обнаружили несколько штук одинакового «номинала в два буревестника». — Металл необычный, и обработка не из примитивных. Ситуация здорово напоминает проказы молодых оболтусов, наслушавшихся историй о жутких разбойниках, оставляющих на месте преступления черные метки. Видимо, решили заделаться такими же страшными и загадочными. А храбрости или запала хватило лишь на порчу старинных книг.

— В этом есть какая-то извращенная романтика, — кивнул библиотекарь. — Исковеркать копии глубокой старины!

— Тайком от окружающих, — добавил Мартин, — чтобы те уши не оторвали. В общем, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало!

— Угу, — зловеще ухмыльнулась кукла. — Найти их и сделать так: чем бы дитя ни плакало, лишь бы не тешилось!

Поговорка подходила как нельзя более кстати: было вдвойне обидно, что хулиганы учинили расправу, и учинили ее до того, как мы прочитали книги.