Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)

«Милый братик Боб, — писал Ваня, — посылаю тебе письмо наудачу на адрес Севастопольского Всевобуча. Тебя, как чемпиона, там должны, конечно, знать и найти…

Можешь себе представить, как я дьявольски рад, что ты жив. А по совести говоря, я и не надеялся видеть тебя на этом свете.

А узнал я о тебе до нелепости случайно. В Москве теперь я проездом. Живу с Тамочкой и Юрчиком под Одессой.

По старой привычке купил в киоске „Красный Спорт“. Просматриваю. Гляжу — фото — победители Крымской Олимпиады. Такие фотографии — их на пятак — дюжина. А тут почему-то я пригляделся… Судьба какая-то ввязалась в это дело. Гляжу — твоя физиономия… Вот так чудеса!.. Ну, я, конечно, сейчас же на почту… Я так рад, что хоть тебя отыскал в этой нелепой каше… Где батька и Вадя — ума не приложу… Знаешь что, Bobby, — плюнь на все там — приезжай ко мне. В такое время плечо к плечу легче воевать с жизнью…

Ей Богу, приезжай, братик!..»

Безцельный поток моей путанной жизни приобрел ясное направление! Нужно было пробраться к брату в Одесскую губернию. К а к пробраться — дело было второстепенное. Как-нибудь уж умудрюсь!..

Но как радостно было думать о том, что скоро, Бог даст, наступит момент встречи с братом, которого я уже считал погибшим в водовороте событий, унесших жизнь среднего брата и стерших следы отца…

Прощальный салют

Получить документы на проезд в Одессу было очень трудно. Я тщательно придумывал кучу всяких поводов, объясняющих необходимость поездки, но только удачно подвернувшийся литр спирта, который я умело «презентовал» начальнику своего Всевобуча, дал мне возможность оказаться счастливым обладателем удостоверения:

— «Предъявитель сего, председатель Крымского Олимпийского Комитета, такой-то, командируется в г. Одессу для связи с Юго-Восточным Олимпкомом и ознакомление с постановкой спорта и допризывной подготовки»…

Никто и не заметил, что в спешке выпивки я поместил Одессу на восток от Крыма…

Зная, что за всеми пристанями установлена слежка, я собрал морских скаутов, объяснил им свой план, и в легком спортивном костюме вышел из дома. Ребята, захватив мое немудреное имущество в разное время и разными путями собрались на берегу.

Когда я благополучно, с видом случайного посетителя, заранее пробрался на пароход, мои моряки, подплыв со стороны моря к пароходу, передали мне мой рюкзак.

— Приезжайте опять, дядя Боб!..

— Да поскорее!..

— Будем ждать вас!.. — раздались снизу из шлюпки дружеские сердечные голоса.

— Если буду жив — обязательно приеду!

Боцман Боб оттолкнулся веслом от борта, и моряки взялись за весла. Я с грустью следил за удаляющейся шлюпкой, в которой уходили милые моему сердцу ребята, мои маленькие друзья…

Вдруг их скорлупка плавно повернулась и стрелой стала мчаться мимо борта парохода. Опять все яснее видны знакомые лица, их сильные уверенные движения… Все ближе…

— Суши весла! — раздалась внезапно четкая команда. Шлюпка плавно заскользила рядом с бортом.

— Весла на валек! — и шесть весел, блестя мокрыми лопастями на южном веселом солнце, застыли вертикально у бортов шлюпки.

Держась за румпель, боцман встал и отдал мне честь. Милые ребята! Они решили еще раз по своему, по морскому, попрощаться со старым начальником и другом.

Я ответил на привет и долго, долго еще не мог оторвать полных непрошеных слез глаз от удаляющейся шлюпки…

Вот, наконец, плавно прошли мимо бортов парохода пестрые усеянные белыми домиками берега бухт, белоснежные ступени графской пристани, гранитная колонна с бронзовым орлом — памятник героической Севастопольской обороны, каменные твердыни старой Константиновской батареи. Поворот, и мы в открытом море…

Закончена еще одна глава жизненной книги и глава не из скучных…

Впереди — новые страницы новых глав, полных неведомых опасностей, готовности смеяться и веры в будущее…

Глава II Одесская эпопея

Это было возле речки,
Где теперь шумит завод…
Это было — Ванька помнит -
Девятьсот проклятый год…

(Совeтская пeсенка)

Советский «мандат»