Молись, королева!

Рональд, окно комнаты которого как раз выходило на улицу, смотрел на удаляющихся рыцаря и принцессу со смешанными чувствами. Ему не нравилась Майя. И он не доверял всем женщинам. С другой стороны и, он не мог не признаться в этом хотя бы себе, его интересовала будущая королева. И, опять же, Рональд вдвойне не доверял женщинам, способным на такое коварство, как завлечь мужчину в свои сети.

Мать Рональда-Клотильда была шлюхой. Не несчастной, вставшей на опасную дорожку ради денег, а самой настоящей шлюхой. По крайней мере, Рональд никогда не слышал от матери слезливых историй о честном прошлом или того, что она недовольна своей судьбой.

Клотильда работала служанкой в таверне, подавала пиво, вино и еду, прибиралась. С особо понравившимися клиентами она подрабатывала. И для неё в этом не было ничего противоестественного. А так как Вальтер не обделил женщину роскошной внешностью: темными густыми волосами, пышной грудью, тонкой талией и широкими бедрами, то клиентов, желающих понравится Клотильде, было предостаточно.

Рональд был вполне привычен к тому, что мужики щиплют его маму за пышный зад. Или же к тому, что порой, если Клотильда не находила места получше, шторка в их детскую половину комнатушки задергивалась.

В такие часы Рональд всегда предпочитал зажимать уши своей младшей сестре.

Хотя, как выяснилось впоследствии, это не слишком помогло.

Сестра Рональда, по крайней мере по материнской линии, Берта обладала и роскошной внешностью матери, и её легким нравом.

Тоньше чем мать в кости, Берта всё же унаследовала красивую грудь и лукавую материнскую улыбку. Но волосы её, в отличие от волос брата и матери, были огненно-рыжего цвета. За это в квартале Берту прозвали «лисицей». И сестричке это имя вполне подходило. Берта была ловка, изворотлива. В отличие от матери, она не разменивалась на всех, кому нравилась. Цель Берты всегда была выше. И девушка шла к ней весьма упорно. Она завоевала. Очаровывала. Умела заинтересовать людей много выше её по положению: богатых купцов, мелких дворян. Им она рассказывала разные слезливые истории. От того, что ей нечем кормить десяток младших братьев и сестер, и до совсем уж откровенного вранья, что она тайная дочь барона-графа ЕгоЗнаютВсе. И многие мужчины велись на эти сказки. А если и не велись, то, по крайней мере, делали вид что верят Берте, чтобы провести с ней немного времени. И за это время они знатно платили. Но Берта редко подпускала мужчин ближе определенных рамок и говорила, что самое ценное хранит для того самого. Правда в её извращенном представлении «тот самый» был не принцем на белом коне и долгожданной чистой любовью, а лишь тем, кто сможет предложить наиболее высокую цену или же выгодные условия.

И как они с братом смеялись над всеми претендентами!

По вечерам Берта, сидя всё в той же комнатушке, что некогда снимала их мать, в лицах и красках рассказывала Рональду, как тот или иной олух повелся на её слезливую историю голодных братьях.

Рональд хохотал почти до слез: настолько точно Берта копировала ужимки и даже говор своих знакомцев. Но внутри оставалось странное неприятное чувство. Особенно, когда юноша видел, как ласково и почти влюбленно смотрела Берта при свете дня на тех, кого высмеивала по вечерам.

Но всё это было в прошлом. Их разбитная мать. Их детство и отрочество. Даже Берта уже умерла, заболев чумой в один неудачный год.

А чувство недоверия к женщинам осталось. Особенно к тем, что ведут тебя на верную смерть и при этом завязывают шелковый поводок на твоей шее своими нежными сладкими речами.

ГЛАВА 18

Тем временем Майя и Авери прогуливались по городскому рынку, в этот день как никогда полному народа. Диковинных вещиц на рынке было несчетно: украшения, шелка, специи и даже крепкий напиток из заморских зерен, имеющий темно-коричневый цвет и оставляющий во рту странное горькое послевкусие.

– О Вальтер, кто захотел бы пить это! – со смехом скривилась Майя, когда продавец преподнес ей маленькую чашечку для пробы.

– Вы удивитесь, но кофе пьют очень многие люди. Когда я ходил в походы на восток, мне не раз предлагали этот напиток.

– Вы ходили на восток?

– И ни один раз. Жизнь рыцаря – это сплошные военные кампании и скитанья. Хотя, благодаря ей, я побывал почти во всех странах, граничащих с нашей землей.

– Уверена, что вам не везде были рады, – заметила Майя.

– Да, вы правы. Рады были далеко не везде. Но… я видел много интересного.

– И в этом я уверена, – улыбнулась Майя, – смотрите, мне пойдет эта вещь?

И она показала на кулон с камнем в виде кошачьего глаза, висящий над одним из прилавков.

– Сомневаюсь. Он слишком огромный. А вы…очень хрупкая, – при последних словах Авери чуть замялся.

С одной стороны, ему казалось слегка неуместным говорить такое принцессе. С другой – Майя все же никогда не кичилась своим статусом, и отчего-то Авери хотелось говорить с ней как с другом.

Майя фыркнула с деланным недовольством.

– Хорошо. А этот?

Второй кулон был поменьше, в форме ящерки с глазами-камешками.

– Нет. Этот слишком вычурный.