Молись, королева!

Впрочем, это мало расстраивало блудную дочь. Они с мужем вели хозяйство, растили ребенка и жизнь их, простую и без прикрас, вполне можно было назвать счастливой.

В детстве Майя не отличалась робостью или кротким нравом. В большей мере предоставленная самой себе, она проводила время в проказах с ребятишками из соседних дворов или же, наблюдая за животными с крестьянских ферм. Ей нравились котята, щенки, новорожденные телята и даже розовые хрюшки. А зверям нравилась Майя. Каким-то дивным образом она могла приласкать почти любое животное.

А однажды, когда она с другими ребятами из озорства залезла в амбар к старому Хукку, и злой старик выпустил на них своего огромного бульдога, Майя смогла не только остановить собаку, но и почесать псу за ушком.

Конечно, любого другого ребенка за подобное поведение обвинили бы в колдовстве, но отец Майи пользовался в их деревне слишком большим уважением, и жизнь девочки текла спокойно. По крайней мере, до той поры, пока ей не исполнилось девять.

И теперь, по прошествии стольких лет, Майя помнила тот день до мельчайших подробностей.

Утром она помогла матери ухаживать за коровой и прополоть грядки. Навестила отца в его кабинете, где он, деревенский лекарь принимал череду больных. А ближе к вечеру побежала играть с друзьями.

Был теплый летний вечер. Местные ребятишки играли в чехарду.

Когда Майя возвращалась домой, уже смеркалось. Вспоминая этот вечер через призму лет, Майя думала, что легко могла бы заметить неладное сразу же. Двери курятника были открыты, а в кабинете отца до сих пор горел свет. А ведь обычно к этому времени все деревенские сидели по домам, и пациентов уже не было.

Но Майя лишь посмеялась над рассеянностью мамы. Закрыла курятник на задвижку и направилась к дому, решив, что к отцу привезли тяжелого больного.

Но в доме было тихо. Ни криков. Ни возни. В большом очаге горел огонь. Однако на стол отчего-то еще не было накрыто. Хотя в это время семья всегда ужинала. На полу валялась погремушка младшего братца. Только почему ребенок сам не звенит ею, встречая сестру?

Что-то внутри Майи напряглось, затрепетало. Но, словно под гипнозом, она продолжила осмотр дома.

Двери в кабинет отца были распахнуты. Только и там внутри никого не было. Лишь раскиданные повсюду бумаги, да книги, сброшенные со стеллажей.

Майе стало по-настоящему страшно. Машинально она взялась за ручку двери и обнаружила, что та вся измазана в чем-то липком. Поднеся руку к лицу, Майя увидела кровь.

Крик застыл в горле.

Ей надо было бежать из дома. И немедля.

И тут со стороны улицы послышались шаги. Затем чьи-то приглушенные голоса.

– Ты осмотрел все пристройки?

– Да.

– И где девчонка?!

– Простите, господин. Я не смог её найти. Наверняка, гуляет где-то…

– Возможно, ты и прав. Но долго пташка не продержится. Уже темно и мы встретим её тут. Ты ведь помнишь приказ? Нам нужны все.

Услышав последние слова, Майя затрепетала, её сердце отчаянно заколотилось. Что сделают с ней, когда найдут? И, еще более важно: что уже сделали с мамой, папой и братишкой?!

Майя начала лихорадочно соображать. Надо было бежать. Спасаться. Добраться до старосты их деревни. Рассказать, что произошло. Прийти с помощью и… Дальше Майя старалась не думать. Она боялась увидеть мертвые пустые глаза своих родных и тешила себя надеждой, что они еще живы, просто заперты где-то в доме.

Шаги незнакомцев между тем приближались. Еще немного, и они будут возле кабинета. Майя оставила дверь в него открытой, и теперь поздно было что-либо менять. Надо было бежать. И быстро.

Из путей отступления оставалось окно. Майя подкралась к нему на цыпочках. Отодвинула щеколду. Раскрыла рамы… Те предательски скрипнули, но было уже поздно: с проворством кошки Майя выскочила из окна. Посаженные под окном гортензии смягчили звук её приземления. Вечерняя роса охладила ноги. Майя побежала. Она бежала так быстро, как никогда в жизни, хоть пелена слез и застилала её глаза. Сейчас главным было добраться до деревни. Во что бы то ни стало добраться.

Дом отца, по древним обычаям, располагался на самой окраине. И никогда еще Майя так остро не огорчалась из-за этого.

Она бежала, глотая воздух. Вот уже частокол. Еще немного, и начнутся первые дома. И…

Тело Майя с разбегу воткнулось в чей-то мягкий живот.

– Привет, малышка, куда торопишься? – спросил её незнакомец, преградивший путь столь неожиданно, будто вырос из-под земли.

Майя посмотрела на него. Высокий, крепкий. При этом он двигался удивительно бесшумно. По одежде: высокие кожаные сапоги, алая куртка, точно не деревенский. Лицо с густой бородой. Малоприметное. Глаза пустые. Вольный наемник…

Майя задрожала всем телом. Она слышала от отца о таких людях, готовых на всё, способных на всё за деньги.

– Дяденька хороший, – пробормотала Майя дрожащим голосом, – дайте пройти. Я домой опаздываю. Меня папенька накажет… прутом отстегает!

С этими лживыми словами Майя вывернулась из рук ловца и помчалась дальше.

Но мужчина в два шага нагнал её. Ухватил за косу, заставив взвыть от боли, и, притянув к себе, прошептал:

– Нет, малышка. Ты пойдешь со мной.