Молчите рефери! (СИ)

- Вести себя, как благородная… монашка. – Сказать хотел другое, но вырвалось это слово, или оно быстрее вспомнилось.

- Я не монашка.

- И я о том. – Не выпуская руки, шагнул ко мне. – Столько времени потрачено впустую, а ты, как глыба.

- Я тебе сразу сказала, что не свободна. – Да, я заблаговременно использовала легенду об Алеке. Подумав, что если наша болтовня и перерастет во что-то более серьезное, у меня всегда будет возможность сообщить о разрыве с бывшим. Вот только нынешняя ситуация развивалась по совсем другому сценарию. Пришлось отступить. Это был неудачный маневр, я уперлась спиной в дерево.

- Но и домой ты не спешишь. Определенно – у вас свободные отношения, к тому же ты русская…

Ответ придумывала на ходу, но твердости в голосе не убавилось.

- Не спешу, потому что жду его здесь. – Услышав эпитет в сторону национальности, я начала закипать. – Я из Днепропетровска, русский и украинский – это мои родные языки. И с каких пор национальность влияет на моральный облик? Ты себя сейчас ведешь не как…

- Оля я не из металла. – Оборвал резко.

Фыркнула, стараясь вырвать свою руку из захвата: - Да, поэтому, мне суждено течь и плавиться?

- Ты же современная девушка, у нас впереди неделя…

- Нико, отпусти мою руку, - каждое слово произношу четко.

Сейчас главное, чтобы застарелая паника не напомнила о себе. Он мне сделать ничего не сделает, но и орать: «караул» в сумеречном парке не хочется, как впрочем, и реветь, чтобы не трогал. После такого, я опять спрячусь в ракушке на год или два.

- А я нежный, - продолжил он вкрадчивым голосом.

Хорошо, что я уже не перепуганное создание, мужских тел перетрогала десятки. Знаю, куда бить, как и с какой силой. Знаю, как вызвать болевой шок, и потому сдерживаю дрожь холодной решимостью, не дать себя в обиду. Легче всего абстрагироваться. Представить, что здесь не ко мне пристают, а мою Люсю домогаются, и помочь ей никто, кроме меня не может. Тут уж не до слез.

А потому предупреждение звучит твердо: - Не приближайся.

- Очень горячий. – Обещает заигравшийся ловелас, - преграждая второй рукой путь к отступлению.

Зря не послушался и стоит с наглой ухмылкой, он же фактически открылся для удара.

- Последнее предупреждение…

- Поедем к тебе, - заявил он, стремительно наклоняясь.

Я не пожалела ни сил, ни знаний, три удара нанесла жестко и первый пришелся в горло, чтобы отшатнулся, давая место для двух других. Он успел сделать шаг назад и рухнул на колени.

- Су…! – просипел «добрым» русским словом почти без акцента. Вполне возможно учил, чтобы положительно на меня повлиять.

- От такого слышу. – Я обошла его, разминая пальцы правой руки. – Хочешь остаться с достоинством на глаза не попадайся.

Начала предостережение за здравие, кончила за упокой. Голос неприятно осип, но слез не было. Пока окончательно не расклеилась от шквала эмоций, быстро покинула парк. На пути в общагу уже сидя в такси чуть не разревелась. И не понятно от чего?

Жалеть себя - не имеет смысла, следует гордиться собой. Я перешагнула через барьер.

Жалеть его - нет уж, не дождется. Десятиминутное пребывание Нико на четвереньках окупает синяк на моем запястье.

Жалеть время, потраченное на него - так же не стоит, все-таки я проводила его с пользой – думала.

А, что до остального… Очень жаль, что у меня нет парня, которого я типа жду, и нет Алека, о котором я рассказывала Вилберту. Затворница, она и есть затворница. Обидно до слез.

Размышляя о событиях последних суток, я пришла в свой кабинет с опозданием. Неслыханная наглость для пунктуальных немцев. Как наяву услышала, что обо мне сказали бы свидетели подобного проступка. Мысленно послала куда подальше, тяжело вздохнула и направилась к столу. Неожиданно таким же тяжелым вздохом отозвался и клиент, который судя по звукам, только что проснулся. Вздрогнула, словно от дежавю, где–то я подобные уже слышала. Клиент потянулся, промычав, и эти звуки отозвались во мне мелкими мурашками в области лопаток. Подошла ближе, не отрывая взгляда от затылка неизвестного. Определенно, эту шею я уже видела, и вот эти волосы кажутся знакомыми. Но этого не может быть!

Ведь если бы он приехал, то не зашел. Или все же…

- Алек? – вопрос сорвался с губ до того, как я осознала кого именно зову.

Но ведь его не может быть в Берлине, не может…

А клиент сел на столе и обернулся, блестя карими глазами:

- Неужели узнала?

Еще не веря в чудо, опасаясь, что он, как мираж развеется, и там будет сидеть другой, я шагнула вперед. Бесстрашно обняла его за шею и уткнулась носом куда-то в ключицу. Мне не показалось, это он и он здесь, в Берлине. Чувствуя, мужское тело в своих объятиях, улыбнулась сквозь слезы, он реален. Реален. Последнюю мысль произнесла вслух, цепляясь за него сильнее. Старший сын Богдана Петровича подобного оборота не ожидал, как впрочем, и всхлипа. Да, уж для терпеливого достигатора это было в новинку. Теплые руки крепко с замиранием и недоверием обняли меня, прижимая и защищая от внешних неурядиц.

- Я так понимаю, ты тоже скучала.

- Очень… - всхлип.