Молчи и танцуй (Часть 2)

Эх… ну, пусть будет так. Она их не тронет, пока все окончательно не утрясется. У нее, по большому счету, нет пока на них никакого права.

– Ты как себя сейчас чувствуешь-то? – спросила Лариса.

– Сейчас – хорошо. Просто прекрасно.

– Я тоже. Хотя у меня впереди четыре тяжелых концерта. Но я спросила … вообще. Как ты?

Молчаливый вздох в ответ. Вадим повернулся к ней, погладил ее щеку – мягко, тыльной стороной ладони.

– Если бы не ты, было бы гораздо хуже.

– Ты устал.

– Да, наверно.

– Что-то идет не так?

– Да. В ближайшие дни нужно будет много и безбожно врать.

– Все врут. По мелочи, по-крупному, но врут... Знал бы ты, сколько я врала в своей жизни. Я, по-твоему, плохая?

Снова вздох.

– Нет, ты хорошая, и люди не все плохие, и я сам, бывает, вру. Но иногда врать запрещено категорически, потому что слово работает… Знаешь, я когда в юности боксом занимался, тренер наш говорил: вам на улице драться нельзя, в школе драться нельзя, потому что вы учитесь драться профессионально. Единственное, как вы можете использовать свои способности, это если нужно защитить девочку или кого-то слабого, кого обижают. Во всех других случаях спрячьте свои кулаки подальше и не размахивайте ими направо и налево. Понимаешь, о чем речь?

– Кажется, да. – Лариса немного помолчала. – Я думаю, нам повезло.

– В смысле?

– В том смысле, что ты со своим талантом мог быть совсем другим человеком.

Вадим не ответил, уставился в окно.

Начинало светать.

38 часов до эфира

Проснувшись в половине восьмого, Лариса обнаружила, что Вадим уже ушел. Он оставил на тумбочке записку: «Ларисик, я на «Пилоте», если что – звони. Целую. Пока!».

Утро у Ларисы началось с фиалок в душе и широкой улыбки, похожей на ломтик дыни.

Первым делом она отвела Максимку в детский сад. Выполняя традиционный утренний обряд – вытирая нос, подтягивая штаны – Лариса велела сыну не хулиганить, не стрелять в прохожих из автомата и не ругаться с воспитательницей. Максим пообещал сделать все, что будет в его силах.

– До вечера, – пообещала мама. Обращаясь к воспитательнице, она добавила: – Я могу задержаться. Это не очень страшно?

– Не очень, если не критически.

Лариса была слишком счастлива сегодня утром, чтобы заметить плохое настроение воспитательницы. Не заметила она и того, что добрая тетя Ангелина порывалась ей что-то сообщить, но все как-то не получалось. А может, у нее так и не хватило смелости.

– Он что-то покашливает сегодня, – щебетала Лариса. – Но вроде бы не болеет. На всякий случай, посмотрите, чтобы нигде не слонялся. Хорошо?

Тетя Ангелина кивнула. Воспользовавшись паузой, она раскрыла рот, но Лариса уже накинула на плечо сумочку.

– Ну ладно, Максик, пока!

– Пока, мам!

– Что тебе купить?

– Машинку милицейскую.

– Договорились. Ангелина Львовна, до свидания!

– Счастливо, девочка, – махнула рукой воспитательница. Проводив взглядом счастливую маму, она сосредоточенно почесала подбородок.

«Черт вас разберет», – мелькнуло у нее в голове.

Вадима в студии встретила Настя. Она сегодня была без макияжа, без малейших следов губной помады и даже немного всклокоченная, как подстреленный из рогатки воробей. Впрочем, Настя всегда оставалась самой собой.

– Вадичка, приветик, – прочирикала она, выплывая из-за стойки с чайником в руке. – Ты не смотри на меня, я сегодня не спала полночи. Так плохо себя чувствую, что просто ужас. Мне бы сейчас домой.

– Отпросись у Глеба, он простит.

– Ага, простит он! Он в последнее время злой какой-то. Ласкового слова не дождешься.

Настя проскочила в кухню, поставила чайник.

– А чем это ты целую ночь занималась? – поинтересовался Вадим.

– Не целую ночь, а полночи.

– Ну, и..?

Настя и не думала краснеть. Ей на «Пилоте» приходилось выслушивать такое количество фривольных намеков, что, смущайся она каждый раз, от нее остался бы один красный уголек.

– Любовью я занималась, понятно тебе!

– Иэх! – воскликнул Вадим. Похоже, Настя нашла себе мужчину, и эта новость скоро облетит всю станцию. Больше всего расстроится, конечно, Кирилл.

Вадим прошел в комнату отдела информации. За компьютером сидела Машка Блинова, оживленно переписываясь с кем-то по электронной почте. Очевидно, с иностранцем, потому что Маша перед отсылкой сообщения заглядывала в англо-русский словарь.

– Вадик, привет! Слушай, как по-английски сказать, чтобы отвалил?

– Пиши: «Кисс май эсс».

– Как по буквам?

Вадим подошел к компьютеру и собственноручно набил на клавиатуре это не очень любезное послание в далекую Грецию. Маша была в восторге.

Вадим сел за стол напротив, вынул бумаги из папки. Приятная часть рабочего дня закончена – по крайней мере, первая приятная часть – теперь надо было принять низкий старт и после выстрела пистолета сделать рекорд на стометровке.

Через десять минут подошла Настя с чашкой кофе, сунула ее Вадиму под нос.

– На, как ты любишь.

Вадим рассыпался в благодарностях. С недавних пор он входил в элиту «Пилота», пользующуюся благосклонностью офис-менеджера: кофе Настя персонально разносила только Глебу Шестопалову, Кириллу, когда он появлялся с подарками, и теперь вот Вадиму.

Блинова поглядела на парня исподлобья.