#Молчать

Так вот знай, если тебе страшно – ты на правильном пути. Страх дальнейшей неудачи оправдан, если ты борешься. А я хочу бороться. Пусть все они узнают, что я не жертва и никогда ею не была. Я больше не буду молчаливо отсиживаться в коробке. Мне страшно, но я готова воевать.

Комментарии(357):

Meg : Ура! Я знала, что примешь правильное решение! Зададим элите жару!

Opium : Назревает коллапс? Я правильно понял?

Jony _ olly : Я так тобой горжусь! Они за всё ответят! Мы с тобой!

Dambo _ plan : Слоны на заказ! Слоны на заказ! Все вопросы в личку!

#ФРЕНДЫ

#сказкадляпринцессы

Даяна росла в семье влиятельных людей и ничего не знала о бедности. Её отец – Эрик уже родился в шкуре предпринимателя и испробовал всякий бизнес, начиная от цветочного бутика на оживлённой станции и заканчивая сетью первоклассных ресторанов, но в итоге остановился на фирме по производству стройматериалов, так как уважал это дело боле других. Мать Даяны – Лора занималась пошивом классической одежды на дому, спустя время сменила вид деятельности и стала владелицей элитного салона красоты, где обслуживались самые влиятельные люди города, но когда женщина перешагнула грань за сорок ей захотелось повидать мир, иными словами – подышать свободой и пропала она на долгих шесть лет. Эрик не переставал ждать жену с затяжного путешествия и нередко скрашивал часы ожидания, приводя в дом очередную маму для крошки Ди, чему дочурка была отнюдь не рада.

Даяна росла в семье влиятельных людей, но ничего не знала о понятии «семья».

С самого детства девочку приучали к честолюбию, прививали амбиции, учили просеивать меньшинств от знати и вдалбливали в голову одну несложную истину: «Пешка угрожает королеве матом. Королева до мата не опускается». Словом, полировали драгоценный камушек в надежде получить алмаз и даже подыскали подходящего ювелира, но Даяна никогда не испытывала симпатии к напыщенному соседскому мальчишке – Агриппину. Он был трусом, вредным задирой и очень высокомерным, а девочка так устала от тщеславия. Ей хотелось другой жизни. Той, которую она видела по телевизору, в новостных выпусках; которую наблюдала из окна машины, когда водитель отвозил её на уроки французского или фортепиано.

Дети из бедных семей казались ей по-настоящему счастливыми, когда возились на разгромленной площадке. Их веселил ржавый турник, верёвка с ручками и даже наполовину сдутый мячик, на безмятежных лицах ребят сияла искренняя улыбка, в то время как Даяну не радовал ни кукольный домик с конюшней, ни интерактивный робот с многочисленными функциями. Ей хотелось с разбега прыгнуть в лужу, погоняться за бабочками с пакетом, порвать новое платье, перелезая через забор, а потом с опаской идти домой, ведь родители будут ругаться. Правда в том, что родители приходили в ярость, только лишь узнав о желаниях дочери, отчего та зарыла их глубоко-глубоко внутри, заглушила игрой на фортепиано, заговорила корявым французским и со временем совсем отпустила.

Так шли годы, и с каждым новым днём крошка Ди всё больше превращалась в настоящую принцессу Даяну. Светские мероприятия, банкеты, посещение театров, вокальные соревнования, верховная езда, нередко смотрины – сумасшедший график, но даже он стал по душе. Она привыкла, считала это нормой и уже не грезила мечтами о жизни за ажурными воротами. Больше того – остерегалась её. «Дикари! Варвары! Плебеи!» – не раз выражался Эрик, подразумевая людей извне, чем сильно пугал девочку. Запретная зона стала для неё запретной по собственному желанию.

Тогда Даяна признала одно королевство и ничего не хотела знать о другом.

#чудесаслучаются 

Неприметная Мила  была дочерью двух закоренелых простолюдинов, но, как оказалось, очень фартовых. Когда девочке стукнуло восемь, её родители получили огромное наследство от далёкого родственника по линии матери, имя которого они до сих пор не припомнят. Жили «плебеи» скромно, в забытой богом деревне, где главным способом выживания считалось ведение скотоводства да хождение по шабашкам, а когда узнали о свалившимся на голову наследстве, то на радостях, без капли жалости перебили все одиннадцать голов и устроили настоящий праздник для местных пенсионеров. Тогда их проводили в новую жизнь, наблюдать за которой прежде доводилось только по телевизору, да в замызганное окно пригородного автобуса.