Молчать, чтобы выжить

Лев Анатольевич притормозил машину у ворот и посигналил. Из калитки вышел один из охранников. Камакин махнул ему рукой. Тот кивнул и открыл ворота.

Камакин въехал во двор и заглушил мотор. Ему не терпелось увидеться с Татьяной. Он уже знал, что она познакомилась с Павлюковым и даже пила с ним чай. Поначалу он рассердился, но потом подумал: а почему бы нет? Что плохого в их знакомстве? Тем более что Татьяна о нем уже слышала и знает, что от лысого физика зависит их финансовое благополучие на всю оставшуюся жизнь. А жить Лев Анатольевич собирался долго и счастливо. Причем жить не с кем-нибудь, а именно с Татьяной.

После той истории с киллером Камакин по-особому взглянул на свою подругу. Ну то есть он перестал смотреть на нее сверху вниз. Понял, что имеет дело с человеком, равным себе по силе характера.

Что и говорить, по мнению Камакина, Татьяна тогда показала себя не с худшей, а с лучшей стороны. Романтическая поездка в Венецию еще больше их сблизила. Татьяна была ровно настолько же нежна и заботлива, насколько холодна и безжалостна, когда заказывала его. Она просто совершенство!

«Именно такая женщина мне и нужна, — рассудил Лев Анатольевич. — Красивая, смелая, решительная, умеющая принимать трудные решения и воплощать их в жизнь. В сущности, она такая же, как я».

Камакин выбрался из машины и направился к дому. Едва он поднялся на крыльцо, как дверь дома открылась — и на пороге появился Павлюков.

— Э-э… Приветствую вас, — проговорил физик и, покраснев, закашлялся.

В явном смущении он заправил в брюки выбившуюся рубашку. Лев Анатольевич пристально посмотрел на профессора и нахмурился. «Что еще за сюрпризы», — недовольно подумал он.

— Вижу, вы уже познакомились с моей невестой, — сказал он.

— С не… невестой?

— Да. А вы разве не знали? Татьяна — моя невеста.

— Очень рад за вас, — протараторил Павлюков, схватил руку Камакина и с чувством ее пожал. — Она прекрасная девушка.

Отпустив руку, он снова потупил взгляд и засеменил мимо Камакина.

— Уже уходите? — спросил тот.

— Да, — не оборачиваясь, бросил физик. — Мне пора.

— Зайдете вечером на чай?

— Может быть, может быть.

Павлюков спустился с крыльца и быстрым шагом направился к калитке. Лев Анатольевич проводил его задумчивым взглядом. Затем качнул головой, словно отгоняя бредовые мысли, и тихо проговорил:

— Да нет, не может быть… Чушь какая-то.

Татьяна встретила его приветливо. Обняла и сказала капризным, ребячливым голосом:

— Почему ты не приезжал. Мне здесь страшно скучно без тебя.

— Ничего, недолго осталось, — ответил Лев Анатольевич.

Он поцеловал Татьяну в губы, скользнул губами по ее нежному, маленькому ушку и вдруг замер. На шее девушки темнели характерные кровоподтеки. Камакин издал тихий горловой звук.

— Что случилось? — встревожилась Татьяна. — Что с тобой?

Лев Анатольевич отодвинул от себя девушку и внимательно посмотрел ей в глаза. Затем повернулся и решительно зашагал в спальню. Татьяна пошла за ним.

— Да что случилось-то? — удивленно спросила она. — Куда ты идешь?

Камакин вошел в спальню, подошел к кровати и откинул одеяло. Он тщательно исследовал простыню, затем встал на колени и заглянул под кровать.

— Да что с тобой? — тревожно спросила Татьяна.

Камакин встал на ноги, повернулся к Татьяне и, размахнувшись, влепил ей звонкую пощечину. Удар был такой сильный, что Перова отлетела к стене, больно ударившись бедром об тумбочку.

— А-а… — застонала она, сморщившись от боли.

Однако Камакина этот возглас не успокоил. Он подскочил к Перовой и принялся хлестко и методично бить ее по лицу.

— Шлюха… Мерзкая шлюха… — приговаривал он, осыпая ее пощечинами.

Татьяна взвыла белугой, и тогда Камакин ударил ее кулаком в подбородок. Перед глазами у нее вспыхнула молния, и в следующий момент она поняла, что лежит на кровати. Татьяна попыталась встать, но Камакин снова оказался рядом. Он придавил ее коленом к кровати и продолжил избиение. Татьяна захлебывалась в рыданиях.

Наконец Камакин устал. Тяжело дыша, он сел на кровать. Перова плакала, закрыв лицо руками. Губы ее были разбиты в кровь.

— За что? — рыдая, проговорила она. — Что я тебе сделала?

— Ты, кажется, держишь меня за идиота? — холодно произнес Лев Анатольевич. — От этого Фантомаса разит твоими духами. А твоя шея… — Он брезгливо поморщился. — Это он поставил тебе столько засосов? И это его сраные носки валяются у тебя под кроватью?

— Я не понимаю, о чем ты…

— Заткнись, сука! — В голосе Камакина звенела лютая ненависть. — Заткнись, пока я тебя не прикончил. — Он покачал головой. — Это ж надо, изменить мне с этим ничтожеством! С этим жопоголовым Эйнштейном-Франкенштейном!

Лев Анатольевич нервно хохотнул. Но секунду спустя лицо его снова потемнело.

— Ты, ничтожество, вытри морду и собирай манатки, — жестко сказал он. — И чтобы духу твоего здесь не было.

— Ничтожество? — Татьяна шмыгнула носом и яростно вытерла нос рукавом кофточки. — Это не я ничтожество, это ты ничтожество! — Глаза девушки яростно заблестели. — Что ты можешь без него, а? Тебя нет! Ты пшик! Пустое место! Ноль без палочки!

— Заткнись.