Молчание солдат

По приказу командира путь до начала ледника преодолевают быстрым шагом, временами даже переходя на бег. Моджахеды, конечно, задыхаются. Высокогорье, да и не спортсмены они, но приказ Имамова не обсуждают. Точно так же преодолевают первый участок ледника, хорошо исследованный разведкой. А дальше передвижение начинается, как кажется, ползком. Одной тропинкой, протоптанной разведчиками, не обойтись. Слишком велик отряд, чтобы идти одной тропинкой, и слишком много времени придется затратить на такое передвижение.

Имамов приказывает двигаться сразу пятью колоннами и вместо шестов использовать тонкие алюминиевые трубки, входящие в каркас палаток. Конечно, трубки коротковаты, но других нет... Разница в том, что шесты страхуют при падении, а трубки дают возможность исследовать снег впереди себя. Тонкий щуп протыкает наст. Если в лед упирается – все нормально. Дорога свободна, шагай смело. Через шаг такой же трубкой работает сосед, через два шага снова ты. Особая осторожность при встрече выпуклостей, вогнутостей, при поворотах... Там трещины попадаются чаще всего. Если щуп провалится, место надо обходить. Если рядом прохода не оказывается, преодолевать ползком, по одному. Для таких случаев всегда одна веревка найдется... Идут. Неторопливо, но верно. Нижняя часть ледника самая опасная, наиболее подверженная влиянию перепада температур, любит «поползать». Встречаются три трещины. Минуют их без проблем – не слишком широки...

Через час пути первая потеря. Сразу три человека проваливаются в колодец – глубокую яму, прикрытую настом. Кто-то поленился лишний раз щупом поработать...

Колодец, к счастью, оказывается неглубоким, метра в три. Боевиков вытаскивают. Но они промокли по пояс. Одежда находится, но даже переодеваться на ветру и холоде – здоровья это не прибавит. И тут же еще один боевик проваливается в трещину. Здесь уже глубоко. Имамов сам подходит, прикрепляет веревку к поясу, подползает к краю. Чувствует, как под руками проседает снег, грозя и его утянуть в страшную глубину. Но Руслан Вахович спокоен и нетороплив, передвигается к краю сантиметр за сантиметром и заглядывает в провал. Там темно, ничего не видно, но видно, что трещина широка, тянется косо и грозит другим такой же страшной смертью... А что это падение – смерть, сомневаться не приходится.

Но на всякий случай Руслан Вахович кричит:

– Э-эй... Где ты?..

– Ы-ы-ы... – отвечает ему эхо и стрясывает часть покрова, снежный провал прорисовывается по длине, предупреждая других.

Имамов осторожно отползает и выпрямляется только на проверенном месте:

– Все... Обходим... Соблюдать осторожность...

Движение возобновляется при абсолютной тишине. Даже ветер в этот момент стихает и перестает шелестеть поземкой, словно чувствует траурность момента.

Примерно на середине подъема начинает чувствоваться приближение скорого вечера. Но, передвигаясь в таком темпе, отряд успевает занять перевал и стать контролирующей пространство силой, то есть сделать то, к чему стремится второй отряд, идущий навстречу. Предстоящий маленький успех радует. Командир обменивается парой фраз с начальником штаба. Тот тоже доволен и даже улыбается:

– Без привала обойдемся?

– Про это и говорить не надо. Никаких привалов. – Имамов категоричен.

– Вертолеты! – кричит кто-то со стороны.

Шума двигателя и хлопанья винтов не слышно, должно быть, поверху гуляет ветер и относит звуки, но Руслан Вахович, задрав голову, отлично видит четыре вертолета, пролетающие чуть в стороне.

– Сейчас НУРСами[18] «поливать» начнут...

– Это не ракетоносцы, – отвечает эмир. – Это десант. Вперед! Не задерживаться. Они, кажется, не к нам...

Когда ледник резко, с виражом и вздыбленными участками поверхности, поворачивает и начинает более крутой подъем, новое несчастье – теперь в трещину попадают сразу двое. Один падает на колено, провалившись под наст одной ногой, но еще цепляясь за неверную снежную поверхность, второй руку протягивает, пытаясь товарищу помочь, неосторожно вперед шагает, и вместе они с громким быстро тонущим криком скользят в разлом. А сверху на головы несчастным с треском сваливается многотонная толща с двух сторон покрывающего трещину снега. В этот раз никто даже к краю провала не подходит. Просто останавливаются, замирая в ужасе, представляя в душе каждый, как именно он падает, и тут же возобновляют движение, обходя препятствие по краю ледника, под скалами, где гряда недавней осыпи не засыпана снегом. По таким грядам ходить безопаснее всего, но попробуй-ка определи, где есть гряда, где ее нет, где новый провал поглотил и осыпь, а верх замаскировал внешне прочным покровом.

Имамов вздыхает. Треть пути, а потери, как в бою... Но все же дает команду:

– Вперед! Не задерживаться! И, главное, соблюдать...

Отряд и так стремится преодолеть опасный участок как можно быстрее. Каждый на подсознательном уровне стремится, забывая, что торопливость может и не позволить ему это сделать. Но сейчас и Имамов не договаривает фразу, замерев, и другие останавливаются, слушая воздух.