Молчание солдат

– Я благодарен тебе за предупреждение, хотя долг правоверного ты понимаешь неправильно и вообще берешь на себя слишком много. Ты не есмь судья. Ты даже не приближен к суду небесному. Ты вообще – просто самозванец. Если бы у меня был сейчас «поцелуй двузуба», я с удовольствием сделал бы из всех вас своих рабов. Навсегда... – Голос эмира звенит как струна от возбуждения, словно он зримо и явственно представляет то, о чем говорит. – Это было бы забавно. Поверь, я даже сожалею, что повел себя так опрометчиво и уничтожил все данные вместе с оригиналом. Надо было хоть каплю оставить на подобный случай... А теперь я прошу вас уйти. Я уже предупредил, что здесь не мой дом и на лагерь не распространяются правила гостеприимства... Проводите их! – Это уже команда, обращенная к начальнику охраны. Охрана состоит из чеченцев, которые не будут слушать, что им говорят пришлые арабы. На верность телохранителей Имамов может положиться. Он уже допустил ошибку, отправив встречать гостей случайных людей. Это значит, что чужие речи вошли в уши бойцов. – Если они будут говорить то, что вам не понравится, я не буду против того, чтобы они не вернулись к своим хозяевам. На леднике так много трещин... Если они будут идти молча, пусть уходят.

– Ты очень любишь рисковать, – с легким поклоном прощается старший араб, поворачивается и первым начинает подъем к леднику.

За ним идут другие. Последним – чеченец. Этот долго смотрит на Имамова. Взгляд тяжелый, угрожающий. Но эмир тоже умеет смотреть глаза в глаза, и чужой взгляд выдерживает не дрогнув... Соперничество взглядов – важный поединок. И первым не выдерживает гость. Ему и догонять своих пора. Тем не менее он еще упирается, но все же взгляд отрывает, значит, поединок проигрывает.

ГЛАВА 5

1

Шаги быстры, тверды и уверенны. Преследуемые далеко, и преследователям пока еще нет необходимости скрываться – разрыв по времени достаточно велик, значит, можно идти смело и быстро. Согрин выходит первым – задает темп. Такой, чтобы и отставание сократить как можно быстрее, и новичков сразу и жестко, в экстремальной обстановке по всем статьям, по которым это позволяется обстоятельствами, проверить... В своих подполковниках Игорь Алексеевич не сомневается, знает – эти сами любую лошадь загонят. Хоть с погонами лейтенантов, хоть с полковничьими погонами...

Обычно при торении тропы норма ведущему дается стандартная – десять минут. Сейчас тропа, по сути дела, проложена, и, хотя снег липкий, все же идти легче, чем по целине. И Согрин выбирает как стандарт норму времени на пять минут дольше. И хотя он знает, что по первым отрезкам пути определить выносливость и умение терпеть, умение заставлять себя работать через «не могу» практически невозможно, он все же присматривается. И остается доволен. Лейтенанты темп и ритм выдерживают без проблем, и даже на него самого с недоверием посматривают. Все-таки возраст полковника молодежь смущает.

Через два часа марша, когда дыхание у всех становится заметно короче и чаще, Согрин дает команду на пятнадцатиминутный отдых, лейтенант Брадобрей первым сбрасывает рюкзак и ложится на снег «крестом», то есть раскинув руки и ноги – в наилучшей позе для отдыха всего организма, – и лежа говорит:

– Здесь высокогорье. Здесь так идти нельзя. Кровь кислородом обедняется...

– Если мы будем идти в том же темпе, что и бандиты, – за командира, не желающего даже обсуждать то, что он выбрал, возражает Сохно, – мы их нагоним только где-нибудь в Турции или в Эмиратах... А для тамошних мест мы соответствующим образом не экипированы.

Голос подполковника звучит ровно, без придыха, свойственного тем, кто не выдерживает ритма движения. Точно так же дышит и второй подполковник. Лейтенанта же два часа марша заставляют говорить с паузами.

– А когда нагоним, вот тогда будем идти медленно, – добавляет Кордебалет. – Если не можешь держать темп, в спецназе тебе делать нечего.

Остальные лейтенанты тоже ложатся «крестом». Молча. Предпочитают отдыхать, а не высказывать бесполезные претензии. Но полковник отмечает, что оба подполковника, в отличие от младших офицеров, прежде чем на отдых устроиться, все же осматриваются, цепляясь взглядом за уходящие вдаль следы. Они опытнее, они каждый на себя полагаются больше, чем на группу, точно так же, как и сам Согрин. Сила группы складывается из суммы опыта всех членов. При таком расчете пока эту силу можно измерять только тремя парами глаз.

* * *

Привал кончается так быстро, что новичкам кажется, будто полковник умышленно сокращает его. Они только успели восстановить дыхание, но не отдохнули, не восстановили силы. И потому Согрин ловит на себе недовольные взгляды. Открытых возражений, впрочем, не следует, только лейтенант Брадобрей говорит, ни к кому вроде бы не обращаясь:

– Более полное восстановление сил дает возможность впоследствии лучше идти. Это элементарная теория...