Молчание леди

Я не очень тихо закрыла дверь. Иногда я считала его свиньей, и это был как раз такой случай. Я забыла о том, что он был так добр, что приютил меня. Однако он никогда особо не спешил оплачивать мою работу. А на следующий день, когда я вошла в его комнату, он передал мне запечатанный конверт, на котором стояло только имя — «Мистер Уэйр», и сказал: «Отнеси это на склад как можно быстрее». Я спустилась вниз и уже собиралась взять накидку и набросить ее на себя, когда позвонили в дверь. Это был врач — приятный и вежливый человек, среднего возраста и очень добрый. Я проводила его наверх, открыла перед ним дверь и отошла в сторону, пропуская его вперед. Потом мы оба удивленно вскрикнули. На кровати никого не было, а, насколько я знала, мистер Макинтайр уже несколько недель не мог встать с нее. Но потом мы увидели его. Он скрючился на половике у кровати и — подумать только! — в руке он держал открытый складной нож. Это был один из тех ножей, ну, знаешь, какие бывают у скаутов, у них помимо лезвия есть еще отвертка и пилка. Но в данном случае было видно только лезвие. Хозяин крепко сжимал этот нож, а доктор, когда перевернул его, воскликнул: «Боже мой, с ним случился удар! Что же заставило его встать с постели?»

Я помогла перенести его скрюченное тело на кровать, а ноша не была легкой, и доктор сказал: «Это уж точно его доконает».

Осмотр показал, что у мистера Макинтайра действительно случился удар, и у него была парализована вся левая сторона тела. Его лицо было перекошено, и он не мог говорить.

«Одна вы с ним больше не справитесь, — сказал доктор. — Ему потребуется сиделка. Я займусь этим с утра. Пусть лежит так до утра, он не причинит себе вреда. Только не надо его волновать, пытаясь заставить его заговорить. А сама вы продержитесь эту ночь? Может быть, вы знаете кого-нибудь, кто посидел бы здесь с вами?»

«Нет, мне не понадобится ничья помощь, — ответила я. — Я справлюсь, доктор. Я же присматривала за ним до сих пор».

«Это действительно так, — сказал он, — и это было бы тяжело для любого, не говоря уж о вас, с вашим-то ростом».

Должна сказать тебе, Рини, что это была самая беспокойная и страшная ночь в моей жизни из всех, и до того, как я покинула Ливерпуль, и после. Следует отметить, что у меня было несколько страшных ночей. Когда-то на дороге я много раз пугалась до смерти, но не было ничего страшнее той ночи, когда он умирал на моих глазах. А именно это и происходило той ночью, а я тогда еще этого не понимала. Он все время приоткрывал правый глаз и смотрел на меня, будто хотел, чтобы я что-то сделала. А я вспомнила, что в последние два-три дня, когда тот задыхался, то время от времени указывал на металлические прутья спинки в изножье кровати и дважды произносил слово «линолеум»; один раз мне показалось, что он сказал: «Подними линолеум». Поэтому после того, как он уснул, я подняла половик у изножья кровати. Я не увидела никакой щели в линолеуме. Потом я осмотрела его по краю, но он всюду был аккуратно подоткнут под плинтусы, которые слегка усохли и отошли от стены приблизительно на сантиметр. Но линолеум был абсолютно целый. Однако мне было совершенно ясно, что он хотел добраться с ножом до этого линолеума. Но зачем? Потом я подумала о том, как он лежал: возможно, он указывал на окно. Что-то было под подоконником? Тогда я обследовала там все и увидела небольшой зазор между кирпичами и деревянным подоконником. Я засунула туда палец, но там ничего не было. Как бы то ни было, я, похоже, задремала, а когда проснулась, то уже не было необходимости задавать вопросы: его голова была неестественно вывернута, и я поняла, что он мертв. Четырьмя днями позже его похоронили. И в течение всего этого времени я, покрываясь испариной, с ужасом думала о том, что теперь будет, хотя и скопила несколько шиллингов. Думала, что опять окажусь на улице, потому что и представить себе не могла, что он что-то отпишет мне, упомянет меня в своем завещании.

Он был нехорошим человеком, и именно эти слова, Рини, сказал мне стряпчий в день похорон. Он сказал: «Ваш хозяин, мисс Морган, был не очень хорошим человеком, к сожалению».

«О, я знаю это», — отозвалась я.

«Хорошо, подойдите сюда и сядьте, моя дорогая, — сказал он, и я помню, как этот добрый человек подвел меня к кухонному столу и мы оба сели. — Он не оставил вас без ничего, — добавил он. — Я не знаю, обрадуетесь вы или нет, но он завещал вам этот дом».

Я затаила дыхание, а потом переспросила:

«Что? Он оставил мне дом?»

«Да, он оставил вам дом, но ни пенни на его содержание. Он считал, что это небольшое дельце — продажа овощей и фруктов — позволит вам зарабатывать достаточно, чтобы содержать дом. Я даже рискнул предложить ему оставить вам хоть небольшую сумму, но он чуть не укусил меня и сказал, что вы не будете знать, что делать с деньгами».