Молчание

Эви принесла кость домой и хранила ее в книжном шкафу. Она объясняла интересующимся, что это окаменелые останки пещерного человека по имени Эрб.

Лиза повела Эви и Сэма вниз по склону холма, по направлению к колокольному звону. Это было слабое звяканье, словно кто-то чокался тонкими стеклянными бокалами.

– Подожди! – сказала она и схватила Сэмми за шиворот футболки. Тот встал как вкопанный, немного задыхаясь. – Смотри! – прошептала она, толкая его вниз, так что оба опустились на колени. Эви, которая немного отстала, поравнялась с ними и присела на корточки. У нее была астма, и, когда она бегала, дыхание со свистом вырывалось у нее из груди. Иногда это до смерти пугало Лизу – было страшно видеть, как ее большая и сильная кузина хватает ртом воздух, словно бледная рыба, выдернутая из воды.

Лиза поморгала, до сих пор не вполне уверенная в том, что же она видит.

– Что это? – спросила она.

У подножия холма, в одной из старых подвальных ям, танцевали маленькие огни. Два пятнышка белого света мигали, перелетая с одной стороны ямы на другую, поднимаясь вверх и опускаясь вниз, отскакивая от деревьев и ныряя в яму.

– Светлячки? – предположил Сэмми, но это были не насекомые. Даже Сэмми с его научными наклонностями понимал это. Лиза определила по тону его голоса.

– Это не… – отдуваясь, прошептала Эви. Она положила ладонь на холодную и потную руку Лизы, немедленно покрывшуюся мурашками.

Лиза не двигалась с места и прислушивалась, но не слышала ни звука. Только астматическое дыхание Эви и слабое звяканье колокольчиков. Казалось, будто весь лес затаил дыхание.

– Пошли, – сказала Лиза, поднимая Сэмми на ноги. Она посмотрела на тяжело дышавшую Эви, которая забыла свой ингалятор. – Эви, ты остаешься здесь.

– Чепуха. – Эви начала подниматься.

Они галопом устремились вниз по склону, но, пока они бежали, огоньки исчезли. Звук тоже прекратился. Они пересекли крошечный ручей, прыгая, как оленята.

Когда они добрались до подвальной ямы, там ничего не было, даже стрекота сверчка. Но воздух гудел и вибрировал, как после грозы.

– Ты это чувствуешь? – спросила Лиза.

Эви наклонилась, положив руки на колени и тяжело отдуваясь. Она подняла голову и кивнула.

– Они… смотрят, – пропыхтела она.

Даже здравомыслящий Сэмми был сам не свой.

– Давайте убираться отсюда, – сказал он.

Лиза осмотрела деревья. Ни звука и никакого движения. Тем не менее она чувствовала: где-то там кто-то или что-то наблюдало за ними.

Глава 3 Фиби 4 июня, наши дни

На ужин была жареная форель с печеной кукурузой и молодой рукколой. Эви и Элиот оказались превосходными поварами, особенно по сравнению с Фиби, чей талант заключался в пригоревших и слипшихся макаронах. Фиби выпила бокал вина, которое сразу ударило в голову. Оно было розовым и сладким, с малиново-карамельным привкусом. Но в послевкусии скрывалось нечто горькое, отчего язык Фиби пересох и съежился во рту.

– Его делают наши друзья, – объяснила Эви.

Фиби больше не пила, но остальные допили бутылку, а потом другую. Они трудились над третьей, когда Сэм разжег камин. Фиби то включалась, то отключалась, стараясь уследить за разговором, но она слишком устала и не могла справиться с информационной перегрузкой. Ей хотелось спать. Накрыться одеялом и уткнуться носом в бок Сэма.

Весь вечер она внушала себе, что это невозможно: она не могла забеременеть. Тем не менее беспокойство глодало ее изнутри, как пес гложет старую кость. Она была совершенно уверена, что последние месячные у нее наступили в день рождения Франни, ее подруги, а это было в конце апреля. Больше месяца назад.

– Но если мы вообразили это, то есть если этого не существовало, то как объяснить книгу? – спросила Эви. Она наклонилась к Сэму; ее раскрасневшееся от вина лицо находилось лишь в нескольких дюймах от его лица. Фиби пошире открыла глаза. Неужели Эви флиртует с Сэмом, или так ведут себя кузены? Фиби никогда не сближалась со своими кузенами и теперь не могла вспомнить даже их имена, только мелкие факты вроде того, что одна забеременела в тринадцать лет, а другому нравилось устраивать пожары. Настоящие сливки общества. Фиби догадывалась, что кузены тоже придерживались невысокого мнения о ней и о ее семье в целом. Однако что-то в поведении Эви заставило ее насторожиться.

Элиот казался невозмутимым. Он сидел в глубоком кресле и подравнивал ногти перочинным ножом, хранившимся в одном из многочисленных карманов его жилета. Фиби подумала, что такой жилет подошел бы для фокусника: за этот вечер Элиот извлек оттуда спички, штопор, мобильный телефон, цифровую камеру, приемник GPS, мятные леденцы, зубочистки в маленьком серебряном футляре, пачку ментоловых сигарет и даже миниатюрный набор первой помощи, когда Эви порезалась, чистя рыбу. В его жилете хранилось больше вещей, чем Фиби носила в своей сумочке, у нее там обычно лежали мобильный телефон, губная помада, блокнот на спирали и карманный сборник головоломок с огрызком карандаша.

– А как насчет подарков, которые он ей оставил? – спросила Эви. – Тех, что прикреплены к браслету с брелоками?