Молчаливый профессор

     — Он любит ее. — Голос миссис Роднер дрогнул.

     Муж взял ее за руку.

     — В самом деле? Он сказал тебе это? — В его голосе звучала насмешка.

     — Ну разумеется, нет. Он никому об этом не скажет, и, уж конечно, не скажет Мег, пока окончательно не убедится в своих чувствах.

     — А как же ты узнала о его любви?

     — Он даже не взглянул на нее, когда вошел, только кивнул в ее сторону, но ты заметил, как он смотрел на нее, когда она садилась в машину?

     — Нет, не заметил, но, если ты права, а это, скорее всего, так и есть, что же будет с Оскаром?

     — Оскар с первого взгляда влюбился в Мелани. Мег еще не знает этого, но чувствует, что что-то изменилось. Уверяю тебя...

     — Потому я и говорю тебе, дорогая, терпение и еще раз терпение...

     — Понимаю, только я не хочу, чтобы Мег страдала. Мне кажется, она на самом деле не любит Оскара, но все равно будет чувствовать себя отвергнутой.

     — Мелани тоже расстроится.

     Обняв жену, мистер Роднер повел ее к дому.

     — Давай выпьем кофе и постараемся забыть об этом. В конце концов, это только наши с тобой догадки.

     Уже в дверях миссис Роднер, остановившись, спросила мужа:

     — А тебе он понравился?

     — Понравился.

     — То-то, — подвела итог миссис Роднер.

     По дороге в Лондон профессор говорил очень мало. Меган ломала себе голову, никак не находя подходящей темы для разговора и все глубже погружаясь в молчание. В конце концов, она была даже благодарна профессору за то, что он, похоже, вообще не нуждался ни в каких разговорах. Лишь перед самой дверью ее квартиры он сказал:

     — Вы уже устроились? Ни в чем не нуждаетесь? Разрешите мне посмотреть?

     — Спасибо. Право же, не стоит...

     Он помог ей выйти из машины, поднес сумку и корзинку с котом, затем взял у нее ключ, открыл дверь и включил свет.

     В маленькой комнате было темно и холодно. Он зажег газ, закрыл дверь и выпустил кота из корзинки. Потом пошел проверить заднюю дверь и окно на кухне.

     — Может быть, хотите кофе или чаю? — спросила Меган, уверенная, что он откажется.

     — Стакан чаю было бы замечательно.

     Он сам поставил чайник на газовую плиту.

     Тем временем Меган сняла жакет, вынула из сумки пирог, испеченный миссис Роднер, поставила чашки и блюдца на поднос и согрела чайник для заварки.

     Теперь комната стала более приветливой. Сквозь абажуры сочился приятный свет, и убогая мебель смотрелась как-то иначе, газовая плита, какой бы старомодной она ни выглядела, давала приятное тепло.

     — Садитесь, пожалуйста, — пригласила Меган, расставляя приборы. — Мама всегда снабжает меня чем-нибудь вкусным. Хотите пирога?

     Они пили чай с пирогом. Мередит сидел в ногах у Меган.

     Наконец профессор собрался уходить. Весь вечер они говорили о разных пустяках, зато теперь профессор сказал:

     — Ваша сестра очень хорошенькая, но такая стеснительная.

     — Да, вы правы. Однако стесняется она не всех. Вы ей понравились.

     — Чего нельзя сказать о медсестрах Регентской больницы. В отличие от них Мелани не боится меня, — улыбнулся профессор.

     — О, не обращайте внимания. Это глупые выдумки. Просто ваша лаборатория от них далеко, и, когда вы, такой высокий, заходите к ним в отделение, они начинают нервничать...

     — Потому что я высокий?

     — Отчасти. Думаю, они нервничают еще и потому, что вы всегда молчите, даже когда недовольны чем-либо.

     — Нужно будет изменить свое поведение.

     Он взялся за ручку двери.

     — Не благодарите меня за то, что я подвез вас. Это я должен вас благодарить. Мне очень приятно ваше общество.

     Внезапно он наклонился и поцеловал ее в губы. Она стояла ошеломленная.

     — Спокойной ночи, Меган.

     Она продолжала стоять, глядя на дверь, закрывшуюся за ним, и прислушиваясь к звукам почти бесшумно отъезжающей машины.

     — Ну и ну! — выдохнула наконец Меган. — Ну и ну! — повторила она, поднимая с пола Мередита и усаживаясь с ним на диван. Ей был приятен поцелуй профессора, этого нельзя было отрицать, но ведь она никак не спровоцировала такое его поведение, а значит, у нее нет оснований считать себя виноватой. И все-таки чувство вины не покидало ее. Меган подошла к телефону и набрала номер Оскара в больнице.

     Он ответил сразу.

     — Ты уже вернулась? Как провела уик-энд? Дома все здоровы?

     — Все было замечательно. А ты много работал? На этой неделе мы сможем встретиться хоть на пару часов?

     — У меня выходной в среду, я съезжу к родителям. Но как-нибудь вечером постараюсь выкроить часок-другой. Я загружен до предела.

     — Больше не стану тебя задерживать. Когда выдастся свободное время, предупреди меня, я тоже попробую освободиться. Спокойной ночи, дорогой!

     Она положила трубку. Когда же им удастся провести вечер вместе? Может, они сходят куда-нибудь поужинать? Или она сама приготовит ужин? Меган разостлала постель, приготовила все на утро и легла, выключив свет. Глядя в темноту, она ощущала какое-то неясное беспокойство, но причины его никак не могла понять.

     — Вряд ли это что-нибудь серьезное. Тогда я бы знала, в чем дело, — говорила она Мередиту, пристроившемуся рядом с ней.

     Должно быть, она была права, потому что скоро заснула.