Мольбы богомолов

Мадам Канова: Ты опять за свое? Тебе необходимо - ты слышишь? совершенно необходимо основательно порезвиться с твоей малышкой перед самым уходом. Надеюсь, в этот день она не будет вынуждена уклоняться от занятий любовью?

Маньи: Нет, тут все в порядке... Но мне невольно вспоминается поведение Иуды...

Мадам Канова: Иудин поцелуй! Ах ты, бедняжка, прелесть моя! Иуду раздирали сомнения, а ты полон надежды и устремлен в будущее... Подумай: уже несколько месяцев ты окружаешь Беатрис всевозможной лаской и заботой неужели это не облегчает твою совесть? Неужели это не зачтется тебе при подведении баланса там, наверху? Постарайся же еще разок! Доставь ей напоследок такое наслаждение, за которое не жаль отдать жизнь! Меня это ничуть не заденет - я не ревнива и не злопамятна.

Маньи: Если только смогу...

Мадам Канова: Ты должен! Представляй, будто тебе отдается английская королева! Думай о наших двухстах миллионах, о том, сколько добра ты сделаешь людям с помощью этих денег. Думай обо мне, наконец!

Но, в сущности, тебе не так уж обязательно доводить Беатрис до полного экстаза. Главное - создать соответствующую обстановку для тех событий, которые развернутся чуть позже. Хотя, конечно, пережитое наслаждение скрасило бы девочке переход в вечность...

Маньи: Пожалуй, тебе лучше одеться. Она уже скоро вернется.

Мадам Канова: О, у нас еще уйма времени. Вспомни, что нам придется расстаться примерно на месяц, пока тебя не оправдают...

Маньи: Неужели это действительно произойдет? Пока ты рядом, все кажется так просто...

Мадам Канова: Я всегда рядом с тобой, даже когда ты спишь с Беатрис. Но ты же сам понимаешь: наши встречи таят в себе постоянную - и чуть ли не единственную - угрозу для нас обоих. Цепь не прочнее самого слабого из своих звеньев. Именно поэтому я постоянно твержу об осторожности, хотя сама же и соблазнила тебя почти сразу после моего замужества. Никто не в силах предусмотреть абсолютно все, а выдать нас может любая мелочь. Убийство такая вещь, которая требует точного расчета собственных возможностей, и мы должны постараться свести риск к минимуму.

Полиция и сыщики из страховых компаний будут носом землю рыть, расследуя эту историю, а они неплохо знают свое ремесло. Им знакомы сотни способов, применяемых людьми для устранения своих ближних. Изобрести нечто новое в этой области поистине нелегко!

Преступление, совершенное ради личной выгоды, присяжные не простят. А нанять профессионала, как это принято в благоустроенных государствах, здесь едва ли возможно, и все придется делать самим... Хороший наемный убийца во Франции так же редок, как исполнительная и честная прислуга. Вот к чему приводят игры в социализм!

Наша сила в том, что мы преподнесем господам в судейских мантиях тривиальнейший случай, над которым нечего ломать голову, опровергая хитроумное алиби. Эдакое добропорядочное, традиционное, буржуазное отцеубийство...

Маньи: Какое отцеубийство? Ведь Ксавье мертв!

Мадам Канова: О, просто я выражаюсь метафорами.

Маньи: Я так и понял...

Мадам Канова: Здесь, как на серебряной тарелочке, будет сервировано все необходимое: мотив, место действия, жертва, убийца, оружие... Судьям и присяжным останется только извлечь из памяти стародавний заголовок "Драма ревности". Но мы не должны забывать, что любая драма становится немножко подозрительной, если приносит кому-нибудь из участников ощутимую прибыль.

Ищейки из страховой компании перевернут вверх дном небо и землю, лишь бы найти предлог отвертеться от выплаты страховки. Два миллиона швейцарских франков - не такая сумма, которую отдают без борьбы. А ведь есть еще более солидный куш, причитающийся здесь, во Франции, по договору с "Ла-Фамилиаль"... Будь уверен: их следователи рассмотрят под микроскопом каждое наше слово, каждый шаг и каждый жест за многие недели, предшествовавшие убийству. Но если они ни до чего не докопаются, платить страховку фирме все-таки придется! Ты понял наконец? Тогда мы победили!

Маньи: Да знаю я, знаю! Но даже если они разнюхают про нашу с тобой связь, это еще не основание обвинить нас в сговоре.

Мадам Канова: О, конечно, нет. Но не забывай о процессе, в котором ты будешь фигурировать. Такая подробность, как любовная связь между нами, разом лишит картину ее первоначальной ясности. Боюсь, что и на присяжных это произведет не самое лучшее впечатление.

Маньи: В качестве двукратного убийцы я и так произведу на них не лучшее впечатление...

Мадам Канова: Не скажи! Конечно, твое поведение чуточку необычно для двадцатого столетия - увы, в наше время пылкая любовь встречается редко... А от такого поступка веет чем-то классическим. И к тому же все обстоятельства исключительно благоприятны для тебя. Твой отец - президент апелляционного суда, ты сам - кавалер Креста за военные заслуги, и ты застиг жену с любовником. А люди уже давно болтали разное об их отношениях...

Маньи: Я думал, что ты обсуждала измену мужа только со своей служанкой.

Мадам Канова: Ну нет! Я успела пожаловаться на свою горькую долю многим приятельницам, и они не откажутся засвидетельствовать это.

Маньи: Оденься!