Моль

«Да ведают потомки православных
Своей земли минувшую судьбу…»

Этим всё сказано. Автор с грустью расстается с героями своего действа. Дописать осталось немногое.

— Вот и всё, — повторяет Автор произнесенные Суходоловым слова в Полесском лесу.

Автор поднимает глаза, долго и внимательно рассматривает календарь. На календаре — последний день Уходящего Года.

— Да, — говорит себе Автор, — наступает Новый Год… Автор не стал подсчитывать, сколько лет лежит между Тем и Этим. Он взглянул на оставшиеся от прошлого, чудом сохранившиеся, уже пожелтевшие листки бумаги. И на рукопись, вобравшую в себя, как губка вбирает влагу, заметки с эпизодами, с чьими-то мыслями, с судьбами людей, многих из которых Автор спрятал под вымышленными фамилиями, с победами и поражениями, со взлётом и падением.

Автор ясно видит светлого Владимира Борисовича Кулибина. Тот тоже вел дневники и записи, присматривался ко времени и к людям того времени. Для чего? Ах, да: ведь Решков, и не один раз, с грустью говорил Кулибину: «Как бы я хотел, Владимир Борисович, прочитать ту книгу, которую вы напишите».

Решков ушел из жизни в 1934 году, так и не дождавшись книги. Да и была ли она, эта книга? Вряд ли. Верней всего, не была. А записки Кулибина исчезли, брошенные дворником в печь или сданные в утильсырье после того, как из полуподвальной комнатушки вынесли мертвого, никому не нужного, корректора.

И тут Автор вспомнил, что в «Моли» есть страницы о том, как он сам, Автор, отрываясь от письменного стола, уходил иногда в ресторан Кюблера, в придуманный для себя уголок одиночества в центре громадного европейского города.

Автор взглянул на календарь. Календарь подтвердил, что идет к концу последний день Старого Года. Автор посмотрел на часы: восемь! Через четыре часа — встреча Нового Года.

Автор с грустной осторожностью погладил свою рукопись: он прощался с людьми, населившими ее, прощался с сожалением, с несколько больной улыбкой. Такой улыбкой успокаивают себя люди, отворачиваясь от свежей могилы.

Когда часы показали десять, Автор покинул свою крохотную, обжитую, уютную квартирку, и минут через пять уже сидел в трамвае, совершенно твердо зная, что свое действо, под несколько символическим названием «Моль», закончит страницами о том —

Как в ресторане Кюблера был встречен Новый Год

Уже издали Автор увидел, что сегодня, в канун Нового Года, ему вряд ли удастся занять свое… да, да, свое излюбленное место, в уголке слева.

Это его огорчило. Ему обязательно нужен свой уголок одиночества, откуда так прекрасно виден пестрый мир случайных людей, случайных жизней — очень разных и таких близких.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как заметил, что его уголок еще свободен. Он кинулся туда, кого-то обогнал, и только потом сообразил, что маленький столик — самое большое для двоих — сегодня не в спросе. Сегодня люди сидят компаниями, за большими столами, уставленными напитками и закусками. Всюду — смех и оживленный, предновогодний разговор.

Но Автору остаться одному всё же не удалось. К уголку приблизился пожилой господин с несколько усталым лицом.

— Простите, — сказал он, — вы никого не ждете? Можно?

Автор даже обрадовался.

— Нет, нет! Я никого не жду. Вы тоже никого не ждете?

— Нет, — ответил подошедший. — У меня ничего нет, кроме прошлого.

— Как хорошо! Это прямо великолепно! — с некоторой торжественностью произнес Автор. — У меня… у меня тоже ничего — кроме прошлого. Понимаете? Вот недавно, час или два назад, я распрощался с целой эпохой.

— Я вас не совсем понимаю, — сказал господин с усталым лицом. — Как так?

Автор начал говорить, и убедившись, что его слова находят отклик в чужой душе, не удержался от несколько наивного восклицания:

— Меня удивляет чудо, которым владеет человек! Чудо — уметь оглядываться в пережитое, восстанавливать то, что было, снимать с былого пласты забвения, и обнаруживать под ними… Нет, это не археология! Это что-то более значительное. Тут не нужны ни машины, ни лопаты. Тут нужен сам человек, понимающий, что в его руках — чудо возвращения в прошлое. Вот вы…

Автору пришлось замолчать, потому что в ресторан Кюблера ввалилась большая группа молодых людей явно спортивного вида. Рюкзаки и лыжи свидетельствовали о том, что молодые люди забежали сюда на час-другой, чтобы встретить Новый Год, а потом — броситься на вокзал, к поезду, который унесет их куда-то в горы.

— Вот, — сказал Автор, когда несколько угомонились спортсмены, — это тоже нужно. Оживление и шум. И то, что они куда-то спешат. Ну, вот этот, с баулом. Или вот тот — бравый, краснощекий и задорный? Они все торопятся. Куда и зачем? В каком направлении поедут они после встречи Нового Года? Во всяком случае, — добавил Автор, — они, пока что, не нуждаются в одиночестве. Прошлого у них, понимаете, еще нет.