Мол “Северный”

Она показалась в дверях, высокая, громоздкая. Сергей Леонидович все слышал сам. Он уже поднялся со своего места, слегка побледневший.

— Чистая глаженая рубашка на верхней полке. Ты опять перепутаешь. Я сейчас тебе ее достану. Ордена наденешь?

— Зачем ордена? Не торжественный прием ведь.

— А ты говорил — приговор.

— За тем и вызывает, чтобы объявить. Объявить, что Алешина полынья не вскрывается.

— Значит, из-за Алеши вызывают?

— Нет, из-за меня.

— Никогда, Сережа, не прошу… Рассказывай сейчас же.

— Хорошо, — согласился Карцев.

— Я тебя сама отвезу и стану ждать в машине. По дороге все и расскажешь.

— А как у тебя в вузе?

— Да обойдутся один раз без меня, если и у сына и мужа… такое дело… — Серафима Ивановна махнула полной рукой, отвернулась и стала опять искать платок по карманам своего жакета мужского покроя.

Сергей Леонидович, сразу осунувшийся, постаревший, подошел к зеркалу, чтобы посмотреть, достаточно ли чисто он выбрит.

Глава третья. ЗАДУЮТ ВЕТРЫ

Серафима Ивановна Карцева была настолько же по-женски чуткой и сердобольной, насколько по-мужски энергичной и деятельной. Относиться пассивно к неудаче или несчастью, своему или чужому — все равно, она не могла. Алешину беду она переживала особенно глубоко еще и потому, что она означала крушение надежд Сергея Леонидовича.

Карцев сел в машину рядом с женой.

— Извини уж, — сказала она, — кружным путем повезу.

Машина плавно покатилась по мостовой. По обе стороны тянулись гранитные стены парапета, отделявшего от мостовой приподнятые тротуары. Над головой один за другим проносились мосты поперечных улиц.

— Не могу поверить, чтобы полынья не вскрылась, — сказал Сергей Леонидович. — Подумал, с чего же начать рассказывать, а сам так и вижу полынью вдоль всех сибирских берегов.

— А ты верь, что еще вскроется, — осторожно сказала Серафима Ивановна.

Машина мчалась по широкой магистрали. С обеих ее сторон просвечивала зелень бульваров. Поперечные улицы здесь ныряли в тоннели. Серафима Ивановна уже не обгоняла идущие впереди машины. Спрашивать мужа она больше не стала. Все равно бесполезно.

Он начал сам:

— Большое дело, Сима, задумал.

Машина свернула к порту.

— Ну, ну! — Серафима Ивановна локтем подтолкнула мужа, чуть наклоняя к нему голову, чтобы лучше слышать.

— Помнишь мой провал с гипотезой «о незаконных пустынях»?

Серафима Ивановна вздохнула.

— Алеша письмо мне прислал… Ему сказали, что решать проблему изменения климата зоны пустынь и Арктики надо комплексно.

Слева, за фасадами домов, за зеленью парков поднимались мачты морских кораблей, казавшихся здесь, в Москве, огромными.

— Вот видишь, — указал Карцев, — ледокольный корабль. Каков красавец!

Виднелись только мачты и труба корабля, но Серафима Ивановна кивнула головой, соглашаясь, что это действительно красавец.

— Пойдет он отсюда по Волге, через Каспий, поднимется вверх по Новому Енисею.

— Знала, куда тебя везти, чтобы удовольствие доставить.

Карцев продолжал негромко, словно его не прерывали:

— Пройдет через Аральское море, выйдет через Тургайский канал в Старый Енисей и спустится в Карское море.

— Мол Алешин вспомнил?

— Да, Алешу вспоминаю, потому что он как бы мой соавтор, только об этом и не подозревает.

— Как же это он соавтором стал?

— Дело в полынье, которая должна появиться южнее Алешиного мола.

Серафима Ивановна заметила, как оживился Сергей Леонидович.

— Полынья протянется вдоль берегов Сибири на четыре тысячи километров, — говорил Карцев. — Над ней зимой будут туманы. И это замечательно.

— Что тут замечательного? Плавать как?

— Плавать в тумане с помощью радиолокаторов легко. На экране все видно. Замечательно то, что воздух над полыньей будет теплее. Он поднимется вверх, а с севера и с юга полыньи на его место устремятся более холодные массы воздуха. Они столкнутся и получат общее движение в направлении вращения Земли, с запада на восток. Вдоль полыньи всю зиму будут дуть устойчивые ветры, нечто вроде искусственно созданных пассатов. Понимаешь, от Новой Земли и до Берингова пролива.

— Грандиозно!.. И что же?

— Слушай, Сима! Раз в атмосфере появится движение воздуха вдоль полыньи на севере, то на юге, — я подсчитал, где именно, — появится встречное движение воздуха.

— И где же это будет? — Серафима Ивановна остановила машину.

— Севернее Гималайской горной гряды, то есть над зоной пустынь, — торжественно сказал Карцев и откинулся на спинку сиденья.

— И что же? — осторожно спросила Серафима Ивановна.

— Не поняла? — Карцев улыбнулся и продолжал, по-прежнему не возвышая голоса. — Эти два потока замкнутся, Сима. Замкнутся, образовав гигантское «Кольцо ветров». И это «Кольцо ветров» без всякой затраты энергии вынесет в Арктику нагретые в пустынях массы воздуха, а из Арктики принесет в пустыни,

— да еще в какие пустыни: в Монгольскую Гоби, в Китайскую Гоби, которые нечем оросить, в голодные степи, в наши восточные неорошенные пустыни — принесет туда массы прохладного воздуха, напоенного арктической влагой!

— Да что ты! — едва не всплеснула руками Серафима Ивановна.