Мол “Северный”

Магическое действие звуков ощутила не только сама исполнительница. Баллада Шопена заставляла забыть о разыгравшемся шторме, сшибающем с ног ветре, а главное, о качке.

Капитан, большой любитель музыки, сам игравший на аккордеоне, сидел ближе всех к юной пианистке, упершись огромными руками в расставленные колени.

Слушатели устроились в креслах, задумчиво полузакрыв глаза, или стояли вдоль стен, широко расставив ноги, привалившись к дубовой обшивке. Это были моряки с обветренными лицами, полярники, кое-кто с отпущенными бородами, все люди простые и мужественные, которые, живя вдали от Большой земли, слушают музыку по радио и, пожалуй, любят ее больше, чем обычные жители материка. Инструмент гремел, как оркестр, звенел и пел, заглушая грохот шторма.

Вошел дядя Саша, наклонился к уху капитана, и капитан тотчас, осторожно ступая на носки поскрипывавших сапог, вышел. Следом за капитаном вышел второй штурман, а потом еще несколько моряков.

Женя подумала, что играет плохо, но в это время накренилась кают-компания. Слушатели начали тесниться к выходу. Женя прикусила губу. Глаза ее наполнились слезами. «Корабль тонет», — решила она.

— Играй, девочка, — сказал в иллюминатор дядя Саша.

Женя приняла его слова как приказ и продолжала играть. Ей было страшно, но гордость не позволяла ей выказать страх. В буфете за переборкой что-то звякнуло, разбилось. Потом все вокруг заскрипело. Женя осталась одна в кают-компании, но мужественно продолжала играть, уверенная, что уже спускают спасательные шлюпки, и ветер ревет в снастях, и волны с грохотом бьют в накренившийся борт…

Через открытые иллюминаторы на палубе слышны были могучие аккорды прелюда Рахманинова.

В кают-компанию вбежал Алеша. Он остановился в изумлении перед Женей. Что-то в ее бледном одухотворенном лице поразило его.

— Мы тонем, да, Алеша? — спросила она сквозь слезы, не прекращая игры.

Тогда Алеша понял, какой подвиг, по существу говоря, совершала эта маленькая пианистка.

— Ты… — взволнованно начал он, — ты как герой, — и он неожиданно для себя чмокнул Женю не то в нос, не то в глаз. — Корабль гибнет, только не наш. Пойдем, — и он потащил ее на палубу.

Ветер обрушился на них, лица сразу стали мокрыми от брызг. Корабль валяло с боку на бок. Он шел теперь не поперек, а вдоль волны. Ребята стояли у реллингов, указывая руками вдаль.

— Корабль на горизонте. Он гибнет! — крикнул Федя.

Пожалуй, это походило на правду. Вдали, над зубцами волн, похожая на маятник заброшенного сюда метронома, из стороны в сторону качалась одинокая мачта. Корпуса судна не было видно.

— Он передавал «SOS»? — в ужасе спросила Жекя.

— Нет… мы слышали его передачу, но он прекратил ее, как только принял наш запрос, — сказал Алеша. — Мы идем к нему на выручку, а он… видишь, пытается уйти…

— Неужели он хочет бежать от нас, скрыться?

— Мы находимся в советских территориальных водах, — многозначительно заметил Алеша.

Неизвестный корабль действительно старался скрыться от «Лейтенанта Седова», но, видимо, с рулевым управлением у него было неладно. Он никак не мог встать против волны. Расстояние между кораблями все уменьшалось.

Узнав о необычайной гонке, Витя, кое-как пересилив себя, тоже выбрался на палубу. Остальные ребята, увлеченные погоней, совсем забыли про качку.

— Почему он уходит? Почему хочет скрыться? Чей это корабль?

Федя сбегал на капитанский мостик и посмотрел оттуда в бинокль.

— Флага нет, — сообщил он ребятам, вернувшись.

Уйти беглецу от «Лейтенанта Седова» было невозможно. У ледокольного корабля, рассчитанного на борьбу со льдами, была куда более сильная машина. И меньше чем через час корабли сошлись в море. Маленькое невзрачное судно уже не пыталось скрыться. Труба и палубные надстройки у него были расположены ближе к корме, как у лесовозов, трюм которых рассчитан на длинные бревна. На носу судна латинскими буквами было написано: «Мони».

— Деньги, — перевел Федя.

— Откуда ты знаешь английский язык? — кисло спросил Витя.

— Федя свободно говорит по-английски, — вместо Феди ответил стоявший с ребятами дядя Саша. — Он выучился на острове. Родители его так хотели… И он дал мне много очков вперед. Ну как, переводчик, не побоишься в шлюпку сесть?

Федя с упреком посмотрел на дядю Сашу, но тот, смеясь, обнял мальчика за плечи и повел с собой.

На штормовую волну спускали шлюпку.

— Она сейчас перевернется, — шептала Женя, зажмурившись.

Галя с бьющимся сердцем наблюдала, как шлюпка ударилась о гребень, подскочила, потом повисла в воздухе, снова ударилась о воду. Галя гордилась Федей, своим товарищем. Он крепко, обеими руками держался за борт шлюпки, напряженный, сосредоточенный. По сравнению с матросами он казался совсем маленьким. Рядом с ним сидели дядя Саша и старпом.

— Винтовку взял, — заметил Витя. — Тогда уж лучше меня надо было, а не Федьку…

— Витя, как тебе не стыдно! Ты не так уж хорошо знаешь английский язык, — укоризненно сказала ему сестра.

— Ерунда! Зато стрелять умею. Медведица знает, как…