Мокрое золото

– А мы за свою маржу здесь корячимся, завод, налоги, в кредиты влезли… Короче, купить вискарь мы всегда успеем. А приватизация не волк. Но в лес убежать может… Я тут пробивал, чеки обезличенные, их покупать-продавать можно. Контору откроем, бутылки у населения принимаем, и чеки принимать будем. За наличку! А можно за водку!.. Водки у нас завались!

– Думаешь, получится?

– А не надо думать, надо пробовать… Пацанов твоих подпряжем, по деревням пусть поездят. Куда там в деревнях вкладываться? Ваучеры эти точно за водку брать можно.

– А водки у нас завались, – кивнул Эрик.

Но «гуталин», если его девать некуда, можно развозить не только по деревням. Почему бы не провернуть старую опробованную схему, на которую Фил уже намекнул? Прием стеклотары на дому в обмен на водку работал хорошо, почему заодно с бутылками не принимать ваучеры? Если они обезличены, проблем с дальнейшим сбытом не возникнет. А если повезет, то действительно можно будет приватизировать какую-нибудь недвижимость.

Домой Эрик вернулся в отличном настроении. Ваучеры остались на заднем плане, перед глазами растерянное лицо Варнавина. Все-таки правильно сделал Эрик, что не стал убивать его. Поговорил, описал нехорошие прогнозы на будущее, угрозы подействовали, кредит в кармане. Никого не убил, а результат в кармане.

Нелли вышла к нему в коротком халате на голое тело, тапочки на высоком каблуке, волосы распущены, от нее приятно пахло чистой кожей и французскими духами. Эрик прислонил ее к плите, когда она доставала из духовки утятницу с рагу. Она и хотела что-то сказать в ироничном тоне, но промолчала, видимо, побоялась вспугнуть момент.

А Эрик разошелся, заставил Нелли опереться на плиту, распахнул, а затем и вовсе вскинул халат. Но, увы, разгон на рубль не отработал даже копейку. Желание шевельнулось, настроение поднялось, а плоть так и осталась неподвижной.

– А вот на ужине нужно заниматься ужином! – Нелли благородно сделала вид, что ничего не случилось.

А после ужина устроила мужу десерт при свечах, подала себя в неглиже, натерла его ароматными маслами, сначала спину, затем живот, и ниже, ниже… И смогла-таки возбудить мужское начало, но не сильно. И ненадолго.

– Это все нервы, – укладываясь спать, сказала она. – Это пройдет.

– Пройдет…

Все верно, нервы у Эрика не просто шалят, они безумствуют, и он сам в этом виноват. Нелли изменила – удар по психике, трупы с Филом разделывали – сильнейший стресс, осознание собственной никчемности довершило дело. Фил предложил убить человека, Эрик согласился – в надежде, что это поможет поднять хотя бы самооценку. Не убил, но все равно стало еще хуже. Но ничего, мертвец, оказывается, не совсем еще мертв. Надежда есть. Эрик поднимется над собой, докажет Филу, что может вершить великие дела. И поднимется над самим Филом, – кстати, давно пора. Только так Эрик сможет избавиться от комплекса, который не дает ему чувствовать себя мужчиной.

Утром он проснулся рано, сделал зарядку, позавтракал. Нелли еще только собиралась в институт, а он уже крутил баранку, ехал на завод. Там, не спрашивая Фила, загрузился водкой, сам отправился на пункт приема стеклотары, озадачил работника, для порядка припугнул, чтобы не вздумал мухлевать. И второй пункт отработал, и третий. Также организовал пару передвижных точек по приему и обмену, больше не вышло, не хватало транспорта. И дело пошло. Две «Волги» – это миф, мираж, а две бутылки водки – реальность. Первыми клюнули профессиональные алкаши, которым без водки не жизнь. За ними потянулись любители, которых в стране с избытком.

Фил рассуждал правильно: куда деревенским податься со своим ваучером? Но как оказалось, и в Москве хватало людей, которые не знали, куда вложиться. Одни работали на предприятиях, которые дышали на ладан, другие – в учреждениях, неотделимых от государственной собственности; кому, например, придет в голову приватизировать штаб гражданской обороны?

На крупных предприятиях чеки скупались начальством, причем по очень простой схеме. Рабочим переставали платить, а на проходной ставилась будка: «Покупка приватизационных чеков». К делу подключалась и братва, под крышей которой находилось предприятие, – эти могли работать на руководство, а могли грести под себя, чтобы затем поучаствовать в приватизации. Мощно включились в дело и чековые инвестиционные фонды, которые скупали ваучеры на относительно законных основаниях. Но Эрик предпочитал действовать нелегально – под прикрытием приема стеклотары. И обрабатывать население с неопределенной ваучерной ориентацией. Чеки стекались в общее корыто тонкими ручейками, но точек приема становилось все больше. А вместе с тем увеличивалось число привлекаемых к делу людей.