Мокрое волшебство

– Совсем непросто, – коротко ответил Фрэнсис.

– Но все мы хотим только одного: сбежать, верно? – продолжал Бернард.

– Я хочу не только этого, – возразила Мавис, доедая последнюю кисточку великолепного морского винограда. – Я хочу, чтобы король Морелэнда вернулся к своим горюющим родственникам.

Морская принцесса нежно пожала ей руку.

– Мне хочется того же, – сказал Фрэнсис, – но и еще большего. Мне хочется остановить эту войну. Навсегда. Чтобы никто никогда больше не воевал.

– Но как? – спросила морская принцесса, облокотившись о стол. – Война всегда была и всегда будет!

– Почему? – отозвался Фрэнсис.

– Не знаю. Наверное, такова природа водного народа.

– Не верю, – горячо возразил Фрэнсис. – И ни на минутку не поверю! Разве ты не видишь, что все, с кем вы воюете, – хорошие. Посмотри, как добра королева к Кэти, как добр Ульфин к нам… Вспомни хранителя архива и солдат, одолживших нам коньков. Все они порядочные люди, все жители Морелэнда тоже хорошие… А потом вдруг отправляются убивать друг друга, в том числе храбрые веселые рыбы-солдаты, просто без причин. Да это же чушь!

– Но война была всегда, говорю же тебе, – не сдавалась морская принцесса. – Люди стали бы вялыми, глупыми и трусливыми, если б не было войн.

– Будь я королем, – возразил окончательно распалившийся Фрэнсис, – войн бы не стало. Есть много дел, в которых можно проявить храбрость, не причиняя вреда другим храбрецам – исследовать, освобождать, спасать своих товарищей в шахтах, на пожарах, при наводнениях и тому подобное, и…

Его страстное красноречие внезапно сменилось смущением.

– Да ладно. Кой толк в болтовне, вы же понимаете, что я имею в виду.

– Да уж, и я думаю, ты прав, Фрэнс, – согласилась Мавис. – Но что мы тут можем поделать?

– Я попрошу разрешения повидаться с королевой Глубинного Народа и постараюсь достучаться до ее благоразумия. Она не выглядела полной дурой.

Все ахнули от великолепной и простой дерзости этого замысла. Но морская принцесса сказала:

– Я знаю, ты сделаешь все, что сможешь, но очень трудно разговаривать с королями тем, кто к этому не привык. В Пещере Знаний есть книги «Откровенные разговоры с монархами» и «Короли, с которыми я разговаривал» – они бы тебе помогли. Но, к сожалению, мы не можем их раздобыть. Видишь ли, подданные королям не ровня: короли знают гораздо больше. Что там, даже я…

– Тогда почему бы тебе самой не поговорить с королевой?

– Я не осмелюсь, – призналась Фрейя. – Я всего лишь девушка-принцесса. О, если бы мой дорогой отец мог с ней побеседовать! Если бы он поверил, что войну можно прекратить… Он способен убедить кого угодно в чем угодно. И, конечно, они начали бы переговоры на равных – как монарх с монархом, понимаете.

– Понятно: все равно как два члена одного и того же клуба, – предположил Фрэнсис.

– Но мой царственный отец не думает ни о чем, кроме ракушек. Если бы мы могли вернуть ему память…

– Слушайте, – вдруг подал голос Бернард, – а ваше зелье, сохраняющее память, работает задом наперед?

– Как это – «задом наперед»?

– Я имею в виду – есть ли смысл принимать его после того, как выпил из Чаши Забвения? Может ли этот укрепитель памяти, или как его там, действовать и как противоядие?

– Конечно, средство всегда укрепляет память, – сказала принцесса, – но у нас нет порции, чтобы дать моему отцу. В здешней стране такие снадобья не готовят, и – увы! – мы не можем сбежать, вернуться в наше царство и принести зелье.

– И не надо, – заявил Бернард, волнуясь все больше. – Флакон Кэти по-прежнему во внутреннем кармане ее волшебного мундира. Вот бы его достать! Тогда мы дадим зелье твоему отцу, а после устроим его встречу с королевой.

– Но как же сама Кэти? – воскликнула Мавис.

– Если к отцу вернется память, его мудрость подскажет выход из всех затруднений, – заверила принцесса. – Нам нужно только найти мундир Кэти.

– Да, – сказал Фрэнсис. – И только-то.

Он говорил с легкой горечью, потому что с нетерпением ждал откровенной беседы с королем, а остальные отнеслись к его идее без того восторга, какого он по праву ожидал.

– Давайте позовем Ульфина, – предложила принцесса, и все принялись скрестись в дверь из полированного серебристого клена, отделявшую их камеру от остальной тюрьмы.

Электрические звонки не работали, поэтому приходилось царапаться, а не звонить – тоже ничего сложного.

Ульфин явился мгновенно.

– Мы посовещались, – сказала Фрейя, – и нам нужна твоя помощь. Мы знаем, что ты поможешь.

– Конечно, только скажите, что нужно сделать.

Ему коротко выложили все.

– Я горжусь вашим доверием, принцесса, – сказал Ульфин.

А услышав о мечте Фрэнсиса о всеобщем мире, он взял веснушчатую руку мальчика и припал к ней губами. И Фрэнсис, хотя этот знак уважения заставил его гордиться и смущаться одновременно, невольно заметил, что губы Ульфина тверды, как рог.