Мокко. Сердечная подруга (сборник)

Медленно текли минуты. Я думала о сыне. О новой жизни, которая была мне непривычна. Обо всем том, что так внезапно переменилось. Об Эндрю, который с каждым днем говорил все меньше. Мы почти перестали общаться. Он возвращался с работы усталым и измотанным. Бесстрастное лицо, плотно сжатые губы. Перед Джорджией он пытался вести себя как обычно, но стоило ей выйти из комнаты, как он снова прятался в своей раковине. С той трагической среды мы ни разу не занимались любовью. Словно стена скорби выросла между нами. Но я очень нуждалась в его нежности, в его ласках. Ночью, когда Эндрю засыпал, я прижималась к нему, чтобы ощутить его тепло и силу.

Но он так ни разу и не проснулся.

* * *

Мсье Ванденбосху было лет тридцать с небольшим. У него был легкий бельгийский акцент и красноватое лицо. Он сразу перешел к делу:

– Я уверен, что у водителя светлые кудрявые волосы, длинные! А на переднем пассажирском сиденье был мужчина. Но они проехали очень быстро. Я выскочил на проезжую часть и побежал к вашему парню. Бросил все – и автобус, и пассажиров!

Полиция затягивает с расследованием? Это ужасно. И как им только не стыдно! Я сказала ему, что сама решила разыскать того водителя. Своими силами. Что об этом не знает ни мой муж, ни мои близкие. Только моя сестра. Ей, как и мне, не дает спокойно жить мысль, что этот мерзавец до сих пор не арестован. Поэтому я и настояла на этой встрече. Потому что хотела получить максимум информации. Чтобы начать свое расследование. Полиция, возможно, и возьмется за дело, но, по моему мнению, они слишком с этим затягивают. Я же больше не могла ждать. Просто не могла.

Молодой водитель автобуса слушал меня и кивал. Сказал, что понимает меня. Что на моем месте поступил бы так же. Когда дело касалось ребенка, его ребенка, он сам был готов на все. Его жена этой зимой родила девочку. Как он радовался! Дочка стала центром его жизни. Всей его жизни. Он сказал мне: «Человек, который сбил вашего сына и уехал, – настоящий мерзавец. Найдите его, мадам. Сделайте все, что можете, но найдите его. У вас получится. Я это вижу по вашим глазам».

Женщина… Я не могла думать ни о чем другом. Женщина? Разве такое возможно? Я не сказала об этом Эндрю. Я ничего не стала рассказывать ему о встрече с водителем автобуса, с Лораном. Я открылась только Эмме. Она старалась подбодрить меня, подтолкнуть к активным действиям. Говорила, что я должна продолжать. Что мне нужно двигаться вперед. В отдельном файле я записала сведения о номерном знаке. Все, что мне было известно: 86 или 56, затем аббревиатура LYR, затем 54, 64 или 84. Из Интернета я узнала, как выглядят старые модели «мерседесов». Малькольма, скорее всего, сбил «Мерседес 500 SE». Такие выпускали в конце восьмидесятых. Коричневого цвета. В официальном пресс-релизе автопроизводителя этот цвет назывался «мокко». Если поменять буквы местами, получится слово «кома». Мокко. Кома. 54 – департамент Мёрт и Мозель. 64 – Атлантические Пиренеи. 84 – Воклюз.

Что делал владелец этой машины в Париже в ту среду? Может, он живет в столице, но ездит на машине с номерами другого департамента? Куда он ехал в тот день? И почему на такой скорости? Эти вопросы теснились в моем сознании. Я представляла себе машину. Траекторию ее движения. Скорость. Красный свет. Звук удара. Малькольм, распластанный на асфальте. Бегство. Я не могла заставить себя снова подойти к перекрестку, где все это произошло. Я делала огромные крюки, лишь бы не приближаться к тому месту. Мне бы хотелось, чтобы оно исчезло, чтобы его попросту стерли с карты. Навсегда.

* * *

Оказалось, самое сложное – это держаться. Держаться. Накладывать повседневную жизнь, словно кальку, на тот ужас, который приключился с нами. И пробуждение… В момент, когда открываешь глаза, ты не помнишь ни о чем, ты чувствуешь легкость в мыслях и теле. Или, по крайней мере, у тебя возникает такое впечатление. А потом все вспоминается. И ты снова погружаешься в тягостное, тревожное ожидание, которое душит. Вспоминаешь, что у твоего сына кома и он в больнице. И нужно вставать и действовать. Жить своей жизнью, несмотря ни на что. Держаться ради дочки. Держаться ради себя. Держаться. Идти в продуктовый магазин «Franprix» и бродить по отделам, толкая перед собой тележку. В супермаркете транслируют старые песни Милен Фармер, и клиенты, сами того не замечая, напевают: «Je suis libertine, je suis une catin»[25]. Стараться не смотреть на полки с крупами и булочками с шоколадом, которые я обычно покупала для Малькольма. Просто не смотреть на них. Проходить мимо. И понимать, что тебя все равно тянет их купить. Держаться. Отвечать на вопрос любезного продавца из газетного киоска, который не знает всей правды, что Малькольм поправляется. И плакать всю обратную дорогу. В лифте вытирать слезы. Держаться.