Мохнатый бог

7. При охоте в горах не стоит стрелять в зверя непосредственно на одной линии над и под ним. Спугнутый, а также легкораненый медведь, как правило, уходит наверх, по самому крутому склону и к самой высокой вершине. А получивший тяжёлую рану — скатывается вниз с огромной скоростью, так что никому не рекомендую оказаться у него на пути.

8. Подходить к убитому зверю следует с осторожностью: желательно контрольным выстрелом перебить шейные позвонки.

Ещё раз повторю, что бурый медведь, безусловно, является самым опасным зверем наших краёв, и при охоте на него требуется соблюдать исключительное хладнокровие, иметь быструю реакцию и хорошую физическую подготовку. На этом основании следует запретить выдачу лицензий людям случайным, не имеющим должного охотничьего опыта, берущим разрешение на отстрел так, на всякий случай. Не считая того, что эти люди подвергают опасности собственную жизнь, они могут навлечь риск и на других людей в случае, если этим горе-охотникам не удастся убить зверя на месте и он, раненный, уйдёт. Такой зверь представляет самую серьёзную опасность — наравне с шатуном.

ЗАПОМНИТЕ!

РАНЕНЫЙ МЕДВЕДЬ — ОДИН ИЗ НЕМНОГИХ ЗВЕРЕЙ,

КОТОРЫЕ, БУДУЧИ ПОДСТРЕЛЕННЫМИ,

МОГУТ ПЕРЕЙТИ К «ПАРТИЗАНСКИМ > ДЕЙСТВИЯМ.

Поэтому все без исключения медведи-подранки должны отстреливаться самими охотниками или органами государственного охотнадзора и поиски их должны вестись до момента их обнаружения или до тех пор, пока охотинспекция не получит каких-либо иных подтверждений того, что раненые звери не представляют опасности. Охотник, оставляющий подраненного медведя и не оповещающий об этом местное население и госохотинспекцию, совершает преступление.

Есть ещё одна опасность на медвежьей охоте: её, как правило, недооценивают новички, но, уверяю, она нисколько не меньше той, которая исходит от раненого медведя. Помните, что за вашей спиной находится вооружённый человек!

Глава 22 Медведи и оружие

Спор о том, каким оружием быстрее и проще отнимать жизнь у зверя, почти столь же древен, как и спор о самом большом медведе. По ходу моего рассказа я упоминал то один, то другой, то третий аппарат для убийства этого крупного и опасного зверя. В этом отношении наши предки мыслили чрезвычайно гибко и проявляли изумительную изобретательность. Создание нового оружия во все времена занимало лучшие умы человечества.

Попробуем перечислить уже упоминавшиеся мной приспособления.

Первым изобретением на длинном пути, ведущем к винтовке с оптическим прицелом, было копьё с кремнёвым наконечником.

По своему значению это был потрясающий прорыв в будущее — путь от простой палки до палки с прикрученным к ней острым камнем гораздо длиннее пути от первобытного копья до сверхзвукового бомбардировщика.

Каменное копьё служило человечеству очень долго — ещё когда египетские и хеттские воины поражали друг друга бронзовыми клинками, праславянин уверенно втыкал своё дедовское оружие в живот могучего «медведя» — неутомимого разорителя пасек.

По мере освоения металлов каменное копьё стало сперва копьём бронзовым, а затем и железным. У копья со временем обнаружился и недостаток — оно слишком глубоко входило в тело зверя и не всегда удерживало его на нужном расстоянии от охотника. Рассвирепевший медведь, продевая его сквозь себя, как вертел, ещё успевал в агонии свернуть охотнику голову. Да и древко внутри зверя ломалось. Это тоже создавало дополнительные проблемы.

Ниже острия на копье появилась железная перекладина, удерживавшая зверя на весу. Так копьё стало рогатиной.

О рогатине и её туземном варианте — «пальме» я уже успел достаточно рассказать. Рогатин было много, некоторые из них вы можете увидеть на нашем рисунке, но суть остаётся одна и та же — это копьё с перекладиной ниже острия.

С медведями боролись при помощи другого холодного оружия. В дальнейшем мы будем говорить, что полярные путешественники применяли против белых медведей алебарды и абордажные сабли, а также секиры и багинеты.

Но настоящего совершенства «медвежьи кинжалы» достигли в эпоху расцвета ружейной охоты.

Из романов Дюма и Понсона дю Террайля мы помним, что оленей на королевских охотах в парке Фонтенбло дворяне приканчивали ножами. Но охотничий нож Карла Алансонского и тем более Людовика XIV отнюдь не походил ни на bowie-knife — прадеда современного охотничьего ножа, ни на кавказский кинжал, ни на среднеазиатский «бичак», или «клыч». Охотничий нож для западноевропейской охоты XVI века был похож на здоровенную саблю, чуть короче кавалерийской шпаги и драгунского палаша. Но тем не менее на медведей с этим страшилищем предпочитали не охотиться.

^{Сверху «проторогатина», в середине — варианты охотничьих классических рогатин, внизу — эвенкийская «пальма».}

Это считалось слишком опасным занятием.