Мохнатый бог

Медведь тотчас же раздробил голову другому и высосал кровь. Остальные бывшие на берегу моряки, человек двадцать, тотчас сбежались туда, чтобы освободить товарища или, по крайней мере, отнять его труп у медведя. Когда они, приготовив ружья и пики, подходили к зверю, пожиравшему труп, свирепый и неустрашимый медведь напал на них и, выхватив одного, растерзал несчастного так, что остальные, увидев это, разбежались.

Мы с корабля и фрегата заметили, что наши бегут к морю; тотчас сели мы в лодки и изо всех сил стали грести к берегу, чтобы спасти наших. Прибыв туда, мы увидели горестное зрелище: наших товарищей, жестоко растерзанных медведем. Тут, ободряя друг друга, мы стали сговариваться, чтобы, объединившись вместе, напасть на медведя с ружьями, тесаками и пиками и чтобы никто не уходил. Но не все были одинакового мнения. Некоторые говорили, что наши товарищи уже умерли и что мы можем захватить медведя, не подвергая себя явной опасности; если бы мы могли ещё спасти товарищей от смерти, тогда следовало спешить, теперь же незачем так торопиться; медведя надо захватить, но нужно быть осмотрительными, так как предстоит иметь дело со свирепым и прожорливым зверем. Тогда трое из моряков вышли несколько вперёд, а медведь продолжал всё же терзать труп, презирая нашу толпу, хотя нас было человек тридцать… Они трижды разрядили свои ружья, но не имели никакого успеха. Тогда… писец, выйдя несколько вперёд, чтобы иметь медведя на расстоянии выстрела, пробил пулей голову зверя около глаз, однако медведь продолжал держать труп за затылок, поднял голову и начал несколько шататься. Тут писец и один шотландец ударили его тесаками так, что те сломались, а медведь всё ещё не хотел выпустить добычу. Наконец, подбежал Виллем Гизий и изо всех сил ударил медведя по носу своим ружьём; тогда, наконец, медведь с громким рёвом рухнул на землю, а Виллем Гизий, вскочив на его тушу, перерезал ему горло».

Как уже говорилось, зима 1596 года, проведённая Баренцем на Новой Земле, была во всех отношениях исключительно суровой, а потому и голодной для медведей. И на следующую весну, когда его люди занялись постройкой лодки, чтобы уйти на ней с острова, им сильно мешали медведи, которых они редко видели в зимнем мраке. В мае Геррит де Фер записывает снова:

«Пришёл ещё медведь. Они свирепо нападали на нас уже три дня подряд, как будто чуяли, что мы готовимся уехать, и желали до того отведать нашего мяса; оставив работу, мы пошли домой, а медведь последовал сзади… Ибо если бы мы потеряли трёх человек, то, может быть, не в силах были бы выбраться отсюда, так как по малочисленности были слишком слабы для предстоящих трудов».

Но если до второй половины XIX века встречи людей с белыми медведями, а значит — и столкновения между ними, носили более или менее случайный характер, то с началом систематического освоения Арктики баланс сил изменился коренным образом. И естественно, не в пользу медведей.

Во время экспедиции Н. Н. Урванцева — Г. А. Ушакова для описания и съёмки архипелага Северная Земля экспедицией было добыто 105 медведей. Здесь следует помнить, что многие экспедиции начала XX века находились, так сказать на частичном хозрасчёте, т. е. часть расходов покрывалась за счёт доходов экспедиции. А так как одним из немногих средств получения дохода в результате экспедиции была охота, то участники экспедиции были вынуждены заниматься этим делом совершенно профессионально.

Ареф Минеев, начальник одной из первых русских зимовок на острове Врангеля, описывает охоту на белых медведей, производившуюся на берлогах. Он утверждает, что открытую берлогу найти нетрудно: отверстия на совершенно белых снежных склонах чернеют, как разлитая тушь на белом листе бумаги. Заметив берлогу, её обычно испытывали собакой. Если медведица (а, как уже известно читателям из вышесказанного, в берлоги залегают преимущественно медведицы перед родами) находилась в берлоге, собака поднимала отчаянный гвалт. Промышленник, по словам Минеева, обычно в одиночку не решался бить медведя — он ставил неподалёку от берлоги палку, надевал на неё камлейку или взятый специально для этой цели небольшой красный флажок и отправлялся за помощью.

«Через некоторое время после того, как уйдёт человек, медведица высовывается из берлоги. Оглядываясь, она замечает вблизи незнакомый предмет странной формы. Если дует ветерок и предмет колышется, медведица, приняв его за живое существо, уходит обратно в берлогу и выжидает, пока этот предмет не уйдёт. Промышленник тем временем, найдя себе помощника, возвращается обратно и добывает медведя.

Случается, что охотник не может возвратиться к берлоге в тот же день. Иногда проходит два-три дня. Но, вернувшись, он чаще всего находит медведицу сидящей в берлоге. Реже медведица уходит, не обращая внимания на флаг или камлею.