Моё пост-имаго

- И как же я мог быть таким беспечным?!- со смесью иронии и презрения бросил мистер Пиммз.- Вы решили подойти к моему аресту со всей возможной дотошностью? Наверное, скупали дотошность на рынке скрупулезности в рядах педантичности… Ничего не упустили и, вероятно, гордитесь собой.

Доктор Доу проигнорировал нападки.

- Вы окажете нам честь, мистер Пиммз?- спросил он.- Прошу вас, расскажите, как обстояло дело. С самого начала.

Банковский служащий кивнул, выпустил в воздух струю синего дыма и почесал локоть.

- Вы можете позвать ваших констеблей, доктор,- сказал он.- Очень грубо с нашей стороны было бы заставлять их и дальше томиться в соседнем кабинете.

Доктор бросил быстрый взгляд на Джаспера – тот понял его, вскочил со стула и ринулся к двери. Спустя минуту он вернулся в сопровождении шумно топающего Бэнкса, Хоппера, который уже заметно припадал на раненую ногу (действие пилюль ослабевало), и трясущегося от страха Вамбы. Туземец штаны все же переодел – мистер Келпи вручил ему запасные, хранившиеся на кафедре для прогулок по саду ГНОПМ.

Констебли хмурились, играли бровями и желваками, исподлобья глядели на сэра Крамароу и клерка в соседнем кресле. Они пока что не слишком-то разобрались в ситуации, и более подозрительным им казался именно солидный джентльмен. Тем более, что клерк курил «моржа», а это уже достойно уважения.

Дождавшись, когда возня прекратится, и новые зрители займут свои места, доктор кивнул мистеру Пиммзу.

Тот покивал, сцепил пальцы рук и принялся рассказывать…

…Как вы знаете, я служу в банке господ Ригсбергов. Должность моя отношения к делу не имеет, вам лишь стоит знать, что по карьерной лестнице в нашем банке я поднялся примерно на два пролета: я уже давно не топчусь возле вешалки, но и до кабинета с круглым окном мне пока далековато. Банкиров Ригсбергов и их служащих в городе называют пираньями, но вернее было бы сравнить их (себя я к ним уже какое-то время не причисляю) со спрутами: если хотя бы одно щупальце прилепило к вам хотя бы одну присоску, вас ждет дно. Черное, беспросветное дно, куда не опускаются даже батисферы. Улочки и подворотни Тремпл-Толл кишат этими утопленниками, из которых выкачали все до последней пенни-пуговки.

Банк на площади Неми-Дрё – мрачное место, и люди, что там служат, ему под стать. Пустодушные, черствосердые, безразличные. Их волнует лишь процент, который начисляется им с каждого пенса, который они у вас забрали. Но обыватели не знают этого – не хотят знать. И продолжают вставать в серую очередь к конторским столам и грабительским кассам. Все те, кто входит в двери «Ригсберг-банка», так не похожи друг на друга, но, тем не менее, они обладают одной общей чертой – верой в то, что пусть лучше напасть свершится завтра, чем сегодня. И служащие банка, скажу вам по секрету, не зовут их посетителями, клиентами или еще кем-то в том же духе – они называют их «безнадегами». Да – все оттого, что они, мол, уже пропали, хоть пока что и не осведомлены об этом. И в конце дня каждый клерк сдает табель с количеством обслуженных безнадег.

Безнадеги думают, что им помогут – главное рассказать свою личную драму – да подлиннее, да послезливее. Знали бы вы только, какие истории они рассказывают, какие передают слухи, какими делятся сплетнями. И все это оседает в головах людей за столами и, в частности, в голове вашего покорного слуги.

Так вот, если говорить о тех самых безнадегах, то сэр Редьярд Крамароу числился в банке не просто рядовым безнадегой – он был занесен в так называемый «Грабий список». Это список людей, чье имущество за невыплаченные долги банку следует конфисковать в самые краткие сроки. И вышло так, что его дело было поручено мне.

Я всегда отличался склонностью к методичности, последовательности и прекрасно исполнял свою работу. С пустодушием, черствосердием и безразличием были кое-какие трудности, но день ото дня я видел живое напоминание того, что лучше быть тем, кто заносит безнадег в списки, чем самому быть безнадегой. Поначалу сэр Крамароу для меня был просто тускло пропечатанной фамилией в бланке, одной из тысяч. Но, когда мне сверху пришел номерок его дела и я полез за нужной папкой, все изменилось. Хотя тогда я еще и предположить не мог, чем оно все обернется лично для меня.

Я внимательно изучил бумаги, лично познакомился с сэром Крамароу, услышал его историю, даже прочел книгу профессора Гиблинга. Да, подход и въедливость – это в бюрократической среде ценится превыше всего. Изучая дело о разорении Редьярда Крамароу и выискивая все возможные краники, из которых, если как следует стукнуть по трубе, может высыпаться пару лишних пенни, я и сам не заметил, как погрузился в историю Черного Мотылька с головой.