Моё небо плачет о тебе...

Я кивнул, понимая о чем идёт речь. Он хотел узнать фамилию заказчика. Черт, да я уже хотел не меньше его. Вот только за какую бы ниточку я не хватался, она вела в тупик. Это дело было чьих - то очень умелых рук. У меня был только один вариант: полиция. Но доказательств не было. Да и мне хотелось ошибиться, потому что если с враждебно-настроенным бизнесменом можно договориться, то вот с государством - нет. Думаю, Абанин и сам все понимал. Именно поэтому несколько месяцев о нем не было слышно ничего.

- Ты узнал?- он говорил это таким тоном , будто я был его подчинённым.

- Слушай сюда,- прорычал я, - не лучше ли тебе начать вести свой бизнес так, чтоб у тебя не было заказчиков? Моя сестра совершила глупость, но черт возьми, это просто глупость. А вот то, чем занимаешься ты, имеет другое название. Преступление.

В его глазах вспыхнула ярость, а головорезы сжали руки в кулаки.

- Ты меня ещё плохо знаешь, парень. Я советую тебе получше спрятать твоих близких,- прошипел он и вышел, захлопнув дверь.

Я несколько раз удвоил кулаком по столу!

Я больше не имею права подвергать жизнь Даны опасности. Но если я расскажу ей все, она никогда не оставит меня. Лишь будет ещё больше переживать.

Но я знаю, что делать.

Я заехал во двор и припарковал машину около гаража. Зайдя в дом, я не нашёл ни Дану, ни Веру Михайловну. Обыскав все этажи, у меня уже закралось чувство страха внутри.

Я спустился и выглянул во двор.

Дана и Вера Михайловна сидели на качели и о чем-то оживлённо беседовали. Дана укутанная в плед , только кивала головой и улыбалась.

Что же мне делать? Я на минуту представил, что этот Абанин сделает с ней, если узнает, что я готов ради неё на все.

Нет. Я итак слишком долгое время был эгоистом. Пора подумать и о любимых людях.

Я вышел во двор и подошёл к ним.

Вера Михайловна заметила меня и подскочила , приветствуя .

Я поздоровался в ответ и попросил ее накрыть стол.

Дана тоже поднялась и стояла, внимательно смотря на меня.

- Нам нужно поговорить,- на выдохе сказал я.

- Я слушаю , - в ее голосе была слышна тревога.

- Дана, я хочу расстаться. Я устал притворяться примерным семьянином. Я думал, что смогу остепениться и жить как все, но нет. - в ее глазах засверкали слезы, только не сдавайся, - прости, я устал от тебя. Ты мне надоела.

Слезы текли по ее щекам, и мне так хотелось прижать ее к себе. Но нельзя. Со мной ей быть опасно. Она подошла ко мне, выискивая в глазах подтверждения словам.

Я шепнул "прости" и она ударила правой ладонью мне по щеке. Та мигом вспыхнула, но боль в груди была куда сильнее. Дана смотрела на меня ещё секунд десять, а потом просто ушла. Я знал, что если сейчас окликну и обниму ее - она простит.

- Дана!

Она застыла.

- Павел отвезёт тебя домой.

Глава 23

Сегодня ровно две недели, как она ушла из моего дома. Две недели, как я не появлялся на работе. Две недели, как пытаюсь заткнуть совесть, заливая ее алкоголем. Только вот все попытки оказывались неудачными, я слишком много неприятных вещей сказал ей в тот день. Но как по-другому ее защитить? Скажи я ей, что все это потому что моя сестра натворила дел, которые сама не в силах разгрести, и теперь мне приходится прятать родителей и следить за Мией, чтоб не потерять их, Дана бы абсолютно точно никуда не ушла, даже под дулом пистолета.

Она любила меня. Я видел это. Видел в ее глазах, поступках. Я чувствовал ее любовь в каждом прикосновении. Каждый раз, когда она заглядывала ко мне в кабинет, посылая воздушный поцелуй, а затем исчезала, мне хотелось догнать ее и расцеловать. И я догонял . Я бросал все дела, и шел за ней.

А сейчас я сижу в этом кабинете, и компанию мне составляет бутылка виски, стоявшая на столе, на котором мы не раз с Даной прерывали мой рабочий процесс.

Я подкуриваю сигарету, чтоб хоть немного угомонить оголенные нервы. Но все зря. Единственное, что могло успокоить меня - она рядом.

Я уже две недели не появлялся в офисе и клубе, передав все свои дела Федору - помощнику. Первую неделю телефон не умолкал ни на час, потом все, видимо поняли, что это бесполезно и решили выкручиваться без м

Две недели, как я ненавижу себя за каждое слово, которое сказал ей. У меня до сих пор в памяти были  ее глаза, наполненные слезами. Я просто урод. Но так нужно. Если с ней что-то случиться, я не прощу себе этого никогда.

Вера Михайловна не говорила ни слова, но в ее взгляде читался немой укор. Она так же готовила мне кушать, иногда помогала дойти пьяному до кровати, но всегда смотрела на меня осуждающе. Не было присущей ей доброты и лучезарности. Наверно, она ненавидела меня так же, как и Дана. Единственную оценку своему поступку я получил, лишь в тот же вечер, когда она ушла. Я рассказал Вере Михайловне все. За ужином мы встретились глазами, и она смотрела на меня, как на предателя. А потом осуждающе покачала головой. С того дня мы ни разу не произносили ее имя, но каждый угол в доме напоминал мне о ней.

Нет, сидеть в этих стенах - мука. Нужно брать себя в руки.