Моя жизнь в футболе

И в различных вариантах состава испытывал молодых футболистов: Шустикова, Туаева, Мустыгина, Шикунова, Корнеева. Проверил их в двусторонних тренировочных матчах, затем в товарищеском международном — с белградским «Партизаном», базовым клубом сборной Югославии. Счет был 1:1, молодые не особенно себя проявили, но выводы делать было еще рано. В программе подготовки было участие в локальном турнире в Мексике — «Торнео секстагонале», о котором здесь уже шла речь.

У первых двух местных клубов мы выиграли, следующим соперником стала мексиканская команда «Америка». В начале игры ее нападающие забили нам гол, который никак не удавалось отквитать. Осталось примерно четверть часа до конца матча, когда я решил заменить двух наших ведущих форвардов Валентина Иванова и Виктора Понедельника на новобранцев сборной Михаила Мустыгина и Эдуарда Малофеева (еще один новобранец, Казбек Туаев, уже находился на поле). Краем глаза заметил недоумение, которое вызвал этот мой шаг у начальника сборной Андрея Петровича Старостина: дескать, кого заменяет и кого выпускает!.. Но я понимал так: хотя в целом мастерство молодых запасных несомненно ниже мастерства признанных бомбардиров сборной, в данной ситуации может принести успех их индивидуальность, свежесть, заряженность на гол. И рискнул.

Минут за пять до финального свистка Миша Мустыгин от центра поля повел мяч к воротам мексиканцев, обошел одного за другим четырех оборонявшихся и точным ударом, словно по учебнику, сравнял счет. А на последней минуте почти такой же проход, сыграв в стенку с Мустыгиным, выполнил Казбек Туаев. «Все-таки везунчик вы, Константин Иванович», — шепнул мне Андрей Старостин. Опять везунчик. Надобно же когда-нибудь и умение.

Похожий случай был со мной и раньше, когда я в 1956 году, тренируя московское «Торпедо», ездил с ним в Швейцарию. Мы играли там с известным клубом «Грассхопперс». Стрельцов был в составе, а вот Иванов не смог выступать, у него случилась очередная беда с мениском. Мы проигрывали — 0:3. Оставалось минут десять. Смотрю на скамью запасных: кто из них самый везучий? Взгляд останавливается на Юрии Золотове.

А, думаю, у Золотова иногда бывают «взрывы», когда он начинает сыпать голами… Выпускаю на замену Золотова! И он в оставшееся цейтнотное время забивает «Грассхопперсу» три мяча подряд! Мы с честью выходим из трудного положения. Везение? Разве нет тут доли расчета?

Я бы не спешил с глаголом «угадал». Чтобы «угадать», необходимо хорошо знать возможности и особенности, а то даже и странности своих футболистов, которые могут оказаться решающими в том или ином конкретном случае.

Окончив Высшую школу тренеров, я поступил в институт физкультуры, но продолжал выступать за московское «Динамо». В 1952 году окончил институт и был принят в аспирантуру Научно-исследовательского института физкультуры. Сдал кандидатский минимум, теперь нужно было садиться за диссертацию. К тому времени Сергей Соловьев, Леонид Соловьев, Карцев, Трофимов и другие ветераны, с кем мы столько лет слаженно играли, покинули команду. В нее пришли новые люди, моложе меня, несколько иного стиля и характера игры. И я решил завершить свои выступления на футбольном поле. И тут-то передо мной встали самые прозаические, материальные проблемы.

Стипендия в аспирантуре была 650 рублей (дело было до денежной реформы; по существу это 65 рублей). Легко ли жить втроем на столь незначительную сумму, даже если прибавить к ней стипендию, которую получала жена, учась в ГИТИСе! Я отправился в Комитет по физкультуре и спорту к заместителю председателя Константину Александровичу Андриянову. Объяснил свое положение. Попросил: нельзя ли выделить мне ту стипендию, которую начали в то время выплачивать слушателям Высшей школы тренеров: 1300 рублей (то есть, по истинным меркам, 130). Тогда я смог бы закончить выступления за «Динамо» и написать диссертацию, а в итоге найти новое место в жизни, оставаясь в сфере футбола.

Андриянов ответил: «Хорошо. Думаю, что сумеем выделить эту стипендию. Невелика сумма. Разница-то в каких-то 650 рублях»;

Обнадеженный открывшейся перспективой, я разыскал Михаила Иосифовича Якушина. Изложил свои доводы. С начала сезона пятьдесят четвертого года я сыграл всего шесть матчей чемпионата страны, а была уже середина лета; значит, не так уж я нужен команде. Не оставляют меня и травмы. А заместитель председателя Спорткомитета обещал мне, аспиранту, повышенную стипендию; открывается возможность заняться диссертацией… Якушин все понял и сказал:

— Что ж, с богом. Насчет того, что ты не нужен, — зря. Нужен! И опыт твой нужен, игра нужна, ты в неплохой форме. Но планы твои я нарушать не имею права. Поступай, как считаешь разумным.

Я простился с командой московского «Динамо». Не скажу, что было легко это сделать. Я не сентиментален, но тут на сердце кошки скребли.